Последний Персидский поход
Шрифт:
Тут из дукана вышел капитан Балаганов, с кучей разноцветных пакетов в руках.
Оценив ситуацию, он, опустив пакеты в пыль, вежливо поздоровался с «колобком» за руку:
– Здравствуйте, Владислав Иванович.
И, запихивая пакеты в броню, спокойно сделал выговор:
– Зачем вы прицепились к военному? Мое командование уже разъясняло вам что МЫ - разведка СПЕЦиального НАЗначения Главного разведывательного управления Генерального штаба министерства обороны, можем при выполнении боевых задач ездить где хотим, и куда хотим. В том числе и сюда.
– Этот базар это что, тоже «боевая задача»? – съехидничал гэбэшник.
– На базар мы заехали с разрешения нашего командования.
– А?…– «колобок» надул шею как кобра.
– А выпить пива разрешил своему подчиненному я, его непосредственный начальник. Мы идем с боевых. Жажда мучит. Не смешите, Владислав Иванович! Не опьянеет он с банки пива. Успокойтесь и, если угодно, можете СНОВА написать на нас кому угодно. Кстати, пивка не хотите?... Угощаю!
– Сопляки! Мальчишки! – прошипел «колобок», с пыхтением залезая в машину. – Я этого вам так не оставлю!Разведка… Разгильдяи! Это мы – политическая разведка, а ваше дело: глубину арыков измерять!
УАЗик взревел мотором и укатил мимо базара.
Шура спокойно открыл пивную банку. Банка зашипела змеей.
– Жуткий болван,– прокомментировал он Никитину, глядя вслед пылящему УАЗику, – Он на нас уже жаловался. Да не куда-нибудь, а прямиком в Кабул, и по своей линии, и по нашей, на самые верха.
– И чё? – спросил Никитин.
– А ничё. Ты что думаешь, кто-нибудь «большой» в Гэ Бэ будет напрягаться из-за выпитой летёхой банки пива? Наши же, еще раз подтвердили, что он нам – никто, и зовут его никак. Что ничего никому мы докладывать не обязаны. Но, попросили: повежливее…
Шура сплюнул пивной пеной.
– Козёл, дня в армии не служил, а туда же: «генерал-майор»! От него здесь все его ребята стонут.
Шура метнул пустую банку в арык, запрыгнул на броню и крикнул в люк:
– Козюлис, бляха-муха, поехали отсюда!
ТИТРЫ:
ПОСЛЕДНИЙ ПЕРСИДСКИЙ ПОХОД
***
Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан.
1 июня 1988 года.
ИЛ-76, или как его зовут в войсках «горбатый», с тяжелым гулом оторвавшись от полосы, сразу же заложил крутой вираж, штопором ввинчиваясь в темное небо, окруженное горами.
На бетонке стояли двое офицеров, одетых в лётную «камуфлу», и курили на фоне щита с надписью «Курить строго воспрещается».
Тот, что повыше, выдув затяжку, протянул, глядя в небо:
– Пошел «Черный тюльпан». Не повезло кому-то.
Низкий поддакнул:
Это точно. Я тут зимой бортмеханика «двухсотым» в Чечено-Ингушетию сопроводил. Так там меня только бараны не спросили: а почему ты живой?
Самолет летит над горами (идут титры)
Самолет летит над пустыней (идут титры)
Самолет летит над тайгой (идут титры)
Самолет летит над степью (идут титры)
Самолет летит над большой лесной рекой (идут титры)
Самолет летит над Москвой (идут титры)
***
Титры: Фарахруд. Провинция Фарах. Афганистан.
1 июня 1988 года
Спецназ уходит на войну.
На мехдворе бойцы закладывают в броню длинные ленты крупнокалиберных патронов к КПВТ.
За ними еще более длинные ленты пулеметных патронов.
За ними в БТР втаскивается АГС-17 «Пламя» и круглые коробки с «огурцами» для него.
Бойцы снаряжают магазины к автоматам.
Стягивают их попарно синей изоляционной лентой.
Разбирают из раскрытого ящика гранаты.
Засовывают в сидора «вшивники»: олимпийки, шерстяные свитера – ночью в пустыне холодно. Поверх сидоров вяжут бушлаты.
Переобувают кирзовые берцы на белые кроссовки. Они хоть и не прописаны по форме одежды, но в них по камням бегать сподручней.
Старший лейтенант Никитин у себя в модуле тоже готов к войне. Поверх «песочки» на нем уже надет трофейный китайский «лифчик», в который он последовательно засовывает автоматные магазины, гранаты, сигнальные ракеты и дополнительные обоймы к «Стечкину», который уже болтается сбоку в бакелитовой кобуре-прикладе.
Проверив остроту клинка на ногте, засовывает в ножны тонкую неуставную финку с наборной ручкой – изделие умельцев-солдат из автомобильной рессоры.
Глянув в зеркало, Никитин, остается собой доволен – боец! Спецназёр!
Надев кепи, выходит.
На мехдворе, Никитин встретился глазами с прапорщиком Гуляевым.
Тот молча кивает: тапа: все в порядке.
Никитин отдает команду:
– К машине!
И вместе с бойцами плюхается на остывшую за ночь броню.
Обняв автомат, словно постаревшую, но безумно дорогую любовницу, слегка нагнувшись в люк говорит, как Гагарин перед стартом:
– Ну, что, мля, поехали!
Поднимая пыльный шлейф, три БТРа, словно цепочка деловитых жуков-скарабеев, двинулась в направлении, прямо противоположном тому месту, к которому нам нужно было выйти в назначенное время. Предстояло еще чуток, до сумерек, попетлять по мандехам, чтобы запутать следы и сбить с толку возможное наблюдение духов с окрестных высот.