Последний Персидский поход
Шрифт:
Бойцы побежали в казарму и тут же из неё выскакивать нагруженные.
– А ну, шустрее, воины! Чего вы ползаете, как гребаные мухи?! Второй взвод, пошел!
Бойцы первого взвода, вышедшие со своими манатками из модуля, сбившись в кучку, о чем-то тихо переговаривались.
Это возмутило командира роты.
– Товарищ Белкин! Что там у вас за сходка анархистов? Живо всех в строй!
– Становись! – скомандовал Белкин
Личный состав счел за лучшее не гневить ротного и шустро построился.
– Равняйсь! Смирно! – рявкнул несостоявшийся жрец Мельпомены Василий отнюдь не сценическим голосом.
– Вольно! Раскрыть все чемоданы и развязать вещмешки! Приготовить вещи к осмотру! Командир взводов, приступайте.
Подтянулся второй взвод, и его командир Андрей Райнеке, предки которого за двести лет жизни в России утратили родной язык, но сохранили и передали ему по наследству любовь к «Ordnung und Disziplin», не дожидаясь команды, занял свое место в строю.
– Третий взвод!
Те рванули к двери.
Когда вся рота, в полном составе, выворотила, наконец, свое имущество, Кирпичников глянул на часы и укоризненно сказал:
– Почти минута лишняя. Плохо! Уедет комиссия – будем тренироваться. А пока давайте, глянем, что тут у вас… лишнего.
………………………………………………….
– Ты что, совсем нюх порастерял? – «приветствовал» Шуру командир батальона, – Ты зачем этого… Угарова,– Петрович сдержался от характеристики последнего, висящей у него на кончике языка, – послал по матушке?
– Ни по какой не по «матушке». Просто вежливо попросил не лезть не в свое дело и не мешать готовиться к предстоящей проверке.
– Не звезди! Знаю я твою «вежливость»! Он примчался сюда, как будто ему в жопу перо вставили и подпалили. Нагородил, невесть чего, за телефон хватался - своим названивать. Я его еле выпер отсюда.
– Зачем? – пожал плечами Шура, – Нехай клевещет.
– Тебе что, мало разборок с Касымычем? – повысил голос комбат, – Еще захотел? Ты имей в виду, у него на тебя с твоим Никитиным агромадный зуб имеется. Причем зуб ядовитый, как у королевской кобры! Слыхал про такую? Раз куснет, и звездец! А тут ты еще масла в огонь подливаешь. Чего этому чекисту от тебя надо было?
– Да, так. Понты резал. Явился во время осмотра личных вещей и стал уму-разуму учить. При бойцах. Насчет того, что, мол, из-за ротозейства командиров бойцы волокут в Союз антисоветчину и порнографию. И еще с таким подленьким намеком, что у меня все это точно есть, и ему об этом доподлинно известно.
– А что, и взаправду есть? – вскинул голову Петрович.
– Никак нет, товарищ майор, - не сморгнув под тяжелым взглядом комбата, солгал Шура.
– Ну, так за каким же ты его послал? Пускай видит, что нам скрывать нечего.
Помолчав, Шура спросил:
– Честно, товарищ майор?
– Конечно, честно. Иначе на фиг я тут с тобой разговариваю?
– Противно.
Комбат повертел в руках не нужный ему карандаш.
– Балаганов, Балаганов, - сказал он совсем другим, укоризненным тоном, - Ты что, думаешь, меня эти доберман-пинчеры не достали? Да они у меня вот где, – он постучал себя ладонью по шее, – сидят!
– Значит, вы должны меня понять, - не сдавался Шура.
– У вас там, в Москве, все такие упрямые? А ты знаешь, что у Касымыча на меня зуб поболее, чем на вас, раз в десять! Не дразни гусей, Балаганов, будь похитрее.
– Так что мне, прогибаться перед ними?
– Зачем прогибаться? Прикинься ты чайником, обхитри их! Послушай старшего не только по званию, но и по возрасту. А то ведь в один прекрасный день надоест мне вас, дураков, без конца отмазывать.
– Зачем нас отмазывать? – удивился Шура, – Мы, вроде бы, Родине не изменяли.
– Не придуривайся! – посуровел комбат, – Ты, небось, в свою Москву замениться мечтаешь? Хотя бы, в округ Московский?
– Даже об Арбатском округе не мечтаю, пусть только в покое оставят! – терпение у Шуры начало иссякать, о чем свидетельствовали выступившие на его лице красные пятна.
– А хоть бы и так, Касымыч найдет способ испортить тебе жизнь и карьеру. Это я тут с вами трюкаюсь, словно с детьми малыми, и в бригаде ко мне еще пока прислушиваются больше, чем к этому бабаю. А потом? Подумай хорошенько. Я не приказываю, я прошу! Есть вопросы?
– Есть, товарищ майор. Вы не помните ТОЧНОЕ время, когда этот Угаров прилетел в батальон?
– А зачем тебе это? – насторожился Петрович.
– Да так, есть кое-какие соображения, я все объясню. Вы только вспомните, пожалуйста, во сколько вы доложили оперативному дежурному о Чэ-Пэ в батальоне, и во сколько прилетел Угаров.
Комбат задумался.