Последний первый раз
Шрифт:
И он даёт насладиться мне этой силой. Хватает меня за запястья и поднимает руки над головой, толкает к стене. Жар между ног становится влажным и липким… Руки вытянуты до боли, он перехватывает их и удерживает одной своей рукой, прижимая к стене и приподнимая меня так, что я едва чувствую землю под ногами. Свободной рукой сжимает мой подбородок, не давая повернуть голову, и шепчет, растягивая слова, на ухо:
– Думала, этого никогда не случится? Надеялась, что я так и буду отходить в сторону? А то, что я - живой человек, ты упустила из виду? Зря…
От
– Боишься меня? Не надо… - Марк отпускает мой подбородок и нежно проводит тыльной стороной ладони по щеке.
По коже проходит озноб, я машинально поднимаю лицо в надежде на продолжение скупой ласки. И он проводит ниже, обводит контур лица, спускается к шее… Я прикрываю глаза и отдаюсь ощущениям.
Но в следующую секунду он несильно сдавливает пальцы на шее, и я вскрикиваю от неожиданности и распахиваю глаза. В этот момент он прижимается к моим губам своими, горячими и чужими, с привкусом коньяка и табака… Рот сразу наполняется густой слюной… От нереальности происходящего я на мгновение замираю, потом отдаюсь на волю чувств и с головой ныряю в новое непривычное ощущение, отвечаю на поцелуй и, кажется, не могу сдержать стон…
Мне больно стоять, едва касаясь земли, прижимаясь к неровной стене сарая, с вытянутыми над головой руками и сжатыми стальным кольцом запястьями, но это - часть поцелуя, без этой боли поцелуй не был бы таким на вкус… Я чувствую, как больно становится около губ, где его короткая жёсткая щетина трётся о мокрую от поцелуя кожу… Это становится почти пыткой, но оторваться нет ни желания, ни возможности.
Я всё же пытаюсь отвернуться, но хватка на горле становится сильнее, губы настойчивее, и я пытаюсь прошептать:
– Марк, не надо… Мы не должны… Мы не можем…
Он застывает на мгновение, и я уже жалею о своих словах… Нет, пожалуйста, не оставляй меня…
Он тяжело дышит мне в макушку и со злостью говорит:
– Не надо? Я хотел этого слишком долго, и ты просишь, чтобы я остановился? А Алекса ты в какой момент попросила бы остановиться? А остальных?
Я ощущаю его ярость. Он знает, что несёт бред, но разубеждать его я не буду. Я чувствую, как занемели запястья, затекли плечи и болят руки, но вскидываю голову и нарочно отвечаю:
– Хочешь посмотреть, в какой момент, а главное - о чём я попрошу Алекса?
Он издаёт глухой рык, резко разворачивает меня спиной к себе, заламывает руки за спину и грубо прижимает к стене своим телом. Теперь моя грудь сквозь тонкое платье упирается в неровную твёрдую стену, мне неприятно и немного больно. Мне даже не повернуть голову - прижатую щеку царапают старые брёвна. Ощущение замкнутого пространства и невозможность даже попробовать вырваться вызывают лёгкую панику, но вместе с тем и незнакомое до сих пор первобытное возбуждение…
Он
Другой ладонью он скользит по бедру, задирая платье, и пальцами проводит по границе чулка и голой кожи, шепча около уха:
– Мне всегда было интересно, чулки ты носишь или колготки…
Я усмехаюсь про себя, радуясь, что сегодня я надела именно чулки.
Ладонь движется выше, огибает бедро и замирает на талии. Платье слишком узкое, и оно сползло вслед за рукой до самой спины. Ветер холодит обнажённые места, это возбуждает ещё сильнее…
Марк неожиданно отпускает меня и отступает на шаг. Мне невыносима эта свобода, мне нравится стоять так перед ним - задом, с выгнутой спиной, опираясь руками о стену, чувствуя отсутсвие платья ниже пояса и ощущая силу его прижимающегося тела… Из груди вырывается раочарованный вздох, и я оборачиваюсь к нему, пытаясь одёрнуть платье. Он стоит, опираясь одной рукой о стену, в шаге от меня. Хриплым голосом просит:
– Не надо. Встань, как стояла.
Мне больше всего на свете хочется это сделать, но привычка спорить с ним срабатывает раньше:
– Нет.
Он наотмашь бьёт по лицу тыльной стороной ладони… Не сильно, но достаточно, чтобы почувствовать боль. Я хватаюсь за щеку и чувствую, как неожиданно горячо стало между ног…
Он снова хватает меня за руки и поднимает их над головой так, что я перестаю чувствовать опору под ногами даже на носочках. Снова перехватывает их одной рукой, второй слегка сжимает горло и впивается поцелуем…
4
Его губы мне больше не кажутся чужими. Они горячие, влажные и требовательные. Он не пытается доставить мне удовольствие поцелуем, кажется, наоборот, хочет превратить его в пытку…
Рука отпускает горло, почти нежно спускается вдоль шеи… В голове только одна мысль - ниже, пожалуйста, ниже…
Со стороны дорожки слышатся голоса… Господи, нет… НЕТ! Марк тоже их слышит, замирает на мгновение, отрывается от моих губ, отпускает мои руки, и я почти падаю на землю, чувствуя разочарование и глубокую пустоту внутри, готовая расплакаться… Он поднимает меня за локти, прикладывает палец к губам, делая знак молчать, и ведёт вдоль сарая за угол к другой стене. Я безропотно иду за ним. Я могу спорить и отказывать когда мы одни, но не сейчас.
Между дальней стеной сарая и высоким забором расстояние не больше двух метров. Он толкает меня в этот проход, заходит следом, опирается спиной о стену и делает глубокий вдох. Достаёт сигарету, прикуривает, запрокидывает голову и выпускает дым в небо…
Я отчётливо понимаю, что всё закончилось, не успев начаться. Меня душат слёзы, я не могу здесь больше находиться… Я делаю несколько шагов назад, разворачиваюсь и бегу к другой стороне прохода, там можно обойти сарай с другой стороны и убежать отсюда навсегда…