Последний подарок

Жук Радмир

Мне снова становится дурно. Сейчас я хочу все бросить, я хочу оставить профессора одного и уйти, но, что-то мешает мне сделать это. Я пытаюсь ни о чем не думать, но мысли сами лезут в голову, подпитываемые этим странным видением. Снова вспышки. Врачи. Больница. Тут же боль в пульсирующих висках. Может, она лишь часть этого видения? И, если я умер, разве мое сердце не должно было остановиться? Значит, я жив? Жив! Жив! Словно спасительное заклинание, я повторяю про себя это слово. И, тут же оно невольно срывается с моих губ:

– Жив, – прошептал я, и посмотрел на профессора.

Михаил Федорович невозмутим. Сначала мне вновь показалось, что он, не обратил на мои

слова никакого внимания, но, пройдя несколько метров, тяжелый голос профессора сотряс тишину:

– Вы знаете, Роман Сергеевич, многие до последнего готовы отрицать свою смерть. Люди готовы искать объяснение всему. И исчезнувшему кафе, и пустой улице, и изменившемуся городу. Самое забавное это то, что большинство людей находят эти объяснения, и искренне в них верят, какими бы абсурдными они не были. При этом будто бы специально пропуская мимо ушей слова о собственной смерти.

– Но, это ведь невозможно, – произнес я. – Разве, можно не помнить как ты… – я замолчал.

А, что если, профессор прав? Прав во всем. Ведь я не помню сегодняшнее утро, не помню аварию, не помню, как пришел в кафе. Быть может, не помню, и, то, как я умер? К тому же это видение, говорящее мне о том, что сегодня я явно был в больнице. Видение? Или я просто боюсь назвать его воспоминанием? Ведь если эти картинки действительно окажутся событиями сегодняшнего утра, то, я не смогу игнорировать и другие слова профессора. Или, я уже давно допустил мысль, что мой собеседник прав, а, сейчас просто пытаюсь отсрочить неизбежное? Ведь Михаил Федорович говорил обо мне. Бесспорно. Это я ищу разумное объяснение и пустой улице, и исчезнувшему кафе, и, даже этим странным, серым дома вокруг, но, где-то внутри я прекрасно знаю, что со мной произошло. Как это знает и человек, идущий рядом. Он, так и не дождавшись моего вопроса, вскоре сам спросил меня:

– Не помнить что?

– … как ты умер, – с отчаянием в голосе, продолжил я.

– Роман Сергеевич, большинство людей не помнят даже то, как они прожили свою жизнь. Что уж говорить о смерти. Она всего лишь мгновенье, которое, иногда приходит слишком неожиданно. Но, не волнуйтесь, вы обязательно все вспомните, – в этот момент Михаил Федорович внимательно посмотрел на меня. – Тем более, вы ведь уже вспомнили больницу, верно?

– Да, – признался я.

– И, что там произошло?

– Я вспомнил лишь обрывки. Коридор, врачей, и, странное ощущение, словно я куда-то проваливаюсь.

– Может, еще что-нибудь?

– Нет. Только это. Или…

Легкий холод пробежал по моему телу. Мной овладел страх. Незаметно подкравшись, он тут же поглотил меня, отрезав все пути к отступлению. Я вспомнил, что точно такой же страх был во мне, когда я находился в больнице. Но, что могло меня так напугать? Боюсь, сейчас я этого не узнаю, к тому же уже через секунду, разогнав все мои мысли, профессорский голос вернул меня к разговору:

– Так, вы вспомнили еще что-то? – спросил мой собеседник.

– Нет, – ответил я.

– Замечательно, Роман Сергеевич. Память начала к вам возвращаться, и, вы вспомнили намного больше, чем думаете, – произнес Михаил Федорович, оглядываясь по сторонам.

Я поднял голову, и, как только мой взгляд коснулся ближайших зданий, вопросов стало еще больше.

Серые дома неожиданно куда-то исчезли, уступив свои места ничем не приметным, похожим друг на друга многоэтажкам. Теперь уже они бесконечно тянутся к горизонту, разбавляемые лишь немногочисленными магазинами и витринами. Мой взгляд тут же заскользил по их ярким вывескам, но, не найдя в них ничего запоминающегося, переключился на фасады многоэтажек.

Следующие несколько секунд я старательно разглядывал их, и, пусть мой взгляд не задерживался подолгу ни на одном из зданий, все же я подмечал детали, на которые раньше вряд ли бы обратил внимание, будь то водосточные трубы, оконные рамы, или даже заржавевшие решетки на окнах близлежащих домов. Я рассматривал все эти мелочи в надежде, что они смогут рассказать мне хоть что-нибудь об этом городе. Но, увы, они молчат, словно находятся под сильнейшим заклятием, а вместе с ними молчит и сам город. Его пустые парадные. Застывшие витрины. Я все еще не пониманию, где нахожусь, но, теперь, кажется, глупо доказывать себе, что это Питер.

– Не волнуйтесь, Роман Сергеевич, это Санкт-Петербург, – я вздрогнул, услышав голос Михаила Федоровича, и тут же посмотрел на своего собеседника.

– Вы что, читаете мои мысли? – спросил я.

– Ну, если это первое, что вы хотите узнать то, нет, я их не читаю. Это ведь неэтично, – невозмутимо, ответил профессор, а, после добавил. – Я просто их слышу, потому как, пока у вас не особо получается их контролировать.

– Контролировать что? Мысли?

– Да. Они способны влиять на очень многое, и, представляют собой особую ценность. По этой причине не стоит ими разбрасываться. Тем более оказавшись здесь, – пояснил профессор.

Еще в кафе, сидя за столом, я не раз обращал внимание на то, что мой собеседник весьма умело, манипулирует словами, что позволяет ему вести разговор в нужном направлении. К тому же, порой некоторые слова он произносит с такой интонацией, что именно на них ты невольно обращаешь свое внимание. Михаил Федорович уже неоднократно проделывал со мной подобный трюк, и, так случилось на этот раз, но, теперь голос профессора еще громче зазвенел в моей голове.

– Здесь? – повторил я, вслед за голосом старика. – А, что это за место?

– Там, где люди оказываются после смерти. Я ведь вам уже говорил это, – произнес Михаил Федорович, после чего с интересом посмотрел по сторонам. – Но, знаете, вообще-то у этого места нет названия, – добавил он.

Я ничего не ответил, а, только окинул взглядом ближайшие здания.

Теперь я уже вряд ли смогу объяснить, как здесь появились все эти дома, и куда исчезли серые трехэтажки, но стоит ли мне вообще это делать? Кажется, я уже давно получил ответы на все свои вопросы. Думаю, мне нужно перестать бояться и следует признаться себе, что сегодня я все-таки был в больнице, и, видимо действительно оказался там из-за аварии, в которую попал по пути на работу. Хотя я все еще не вспомнил всех деталей сегодняшнего утра, но получается я на самом деле… Стоп – остановил я себя, но профессор тут же продолжил:

– Да, Роман Сергеевич, вы, на самом деле умерли.

– Но, это какой-то бред, – тихо произнес я.

– Почему вы так думаете? – немного наигранно поинтересовался старик.

– Да потому что, после смерти люди не должны оказываться в городе, разве нет?

– Разумеется, – неожиданно согласился мой собеседник. – Вообще-то, каждый человек, оказавшийся здесь, видит это место по-своему.

– То есть, как это? – спросил я.

– Все просто. После смерти, душа на некоторое время еще сохраняет связь с телом, благодаря чему, она оказывается в том месте, к которому была эмоционально привязана при земной жизни. Эти эмоции должны быть у всех исключительно положительными, но, вот само место будет у каждого свое. Например, собственная квартира, или любимое место, где-то в лесу. Даже с захламленным чердаком в заброшенном доме у человека могут быть связаны самые сильные эмоции. Понимаете?