Последний подарок
Шрифт:
– Кажется, да, – потерянно, произнес я, но тут же попытался взять себя в руки. – Получается, мое место это город?
– Конечно. Вы безумно любили Санкт-Петербург, и по этой причине оказались здесь.
После слов Михаила Федоровича, я вновь взглянул на ближайшие фасады.
– Неужели, мы, правда, в Питере? – спросил я, адресуя свой вопрос больше в пустоту, чем профессору.
– Роман Сергеевич, в этом нет сомнений.
– Тогда, почему я не узнаю город? Хотя сначала был уверен, что это Питер.
– Потому что, покинув кафе, вы увидели то, что хотели увидеть. Но, теперь вокруг нас только ваши воспоминания. Здесь вообще все состоит
– Значит, это не настоящий Питер?
– Нет. Но, если вы хотите, что бы этот город был похож на тот, в котором вы жили, вам нужно вспомнить как можно больше его деталей. Но, будьте готовы к тому, что он все равно не станет тем Санкт-Петербургом, который вы знаете.
– Почему? – спросил я, стараясь держать свой голос как можно ровно.
– Воспоминания редко бывают похожи на то место, с которым они связаны, – произнес мой собеседник, и, немного помолчав, добавил. – Если хотите, я объясню вам, как здесь все устроено.
Я неуверенно кивнул, и, профессор продолжил.
– Роман Сергеевич, для начала представьте себе Санкт-Петербург, в котором вы жили. За свою жизнь вы, несомненно, побывали во многих его уголках. Тем не менее, даже в столь любимом вами городе есть места, которые вы никогда не видели, верно?
– Ну, да, – согласился я.
– Так вот, подобных мест не будет и здесь, просто потому что у вас нет воспоминаний о них. В этом городе вы встретите лишь те здания, которые видели при жизни. Скажем, дома расположенные по пути на работу, магазины, мимо которых вы проходили, или даже целые улицы, по которым любили гулять. Однако, не смотря на то, что, порой люди помнят даже то, о чем и не догадываются, все же, вы не можете помнить абсолютно всех деталей этих зданий и улиц. Понимаете, к чему я виду?
– Да, – неуверенно ответил я, и, тут же уточнил. – Получается, я не увижу того, чего не помню?
– Именно. Но, даже если вы не помните каких-то деталей, то все равно можете узнать некоторые здания или даже целые улицы. Потому как, исчезнувшие части не всегда меняют город до неузнаваемости, в отличие от того, что вы сами могли ему пририсовать, – произнес Михаил Федорович и, вновь ненадолго замолчал, давая мне возможность уловить смысл услышанного, но, дожидаться пока в моей голове возникнут очередные вопросы, проводник не стал. – Роман Сергеевич, скажем каждый день из окон своей квартиры, вы наблюдали за соседним домом, и знаете, что ваши окна выходят прямиком на его балконы. Если вы помните, как выглядит каждый из этих балконов, то найдя здесь соседний дом, вы увидите его таким, каким привыкли видеть. Но, что если вы не обращали внимания на балконы? Вы знаете, что они есть, но, не знаете, какими именно они должны быть. В этом случае, вы уже сами пририсуете соседнему дому его балконы, но, будут они такими, какими вам кажется, они должны быть, и, совсем не обязательно, что они были такими на самом деле. Понимаете? – я кивнул, и мой собеседник продолжил, – как правило, пририсованные детали мало чем отличаются друг от друга, а, значит, приблизительно так же будут выглядеть и остальные балконы в этом городе, разумеется, кроме тех, вид которых вы помните наверняка. То же самое касается всего остального.
– То есть, все дома будут похожи друг на друга? Как эти многоэтажки?
– Все верно. Большая часть зданий здесь потеряет свою индивидуальность, – ответил проводник, и замолчал.
Я поспешил заполнить ненадолго установившуюся тишину.
– А что на счет дома, в котором
– Боюсь, не все так просто, – ответил проводник, и, сделав несколько шагов, продолжил. – Здания, в которых прошла ваша жизнь, здесь наиболее подвержены изменениям. Происходит это из-за эмоций, пережитых когда-то в их стенах. Все негативное медленно разрушало эти здания, в то время как, положительные эмоции наоборот, меняли их в лучшую сторону. Поэтому, как вы понимаете, велика вероятность того, что вам будет проблематично узнать собственный дом, или скажем, офис.
– Но, все равно это будет Питер?
– В большей степени, это будут воспоминания о нем, переплетенные с вашими эмоциями. Но, да, это будет Санкт-Петербург. Однако что бы этот город появился, вам предстоит многое вспомнить.
– А, что будет потом? Когда, я все вспомню.
– Потом? – задумчиво повторил проводник. – Потом, мы с вами окажемся в месте абсолютно уникальном. Вокруг нас будет город, в котором и прошла ваша жизнь. Глядя на него, вы поймете, какой она была. К тому же город перестанет быть просто переплетением воспоминаний и эмоций. В какой-то степени, город станет отражением вашей души, и, вы сможете увидеть, чем она заполнена на самом деле.
– Значит, для этого мы здесь? Посмотреть на мою душу?
– Роман Сергеевич, каждый сам решает, для чего он здесь. Это место соткана из тончайших нитей, и каждая из них меняла этот город. Вы меняли его. И все, что вы пережили на протяжении двадцати семи лет, нашло здесь свое отражение. Поэтому, все то, что вы здесь увидите, будете вы сами, просто в иной форме, в той, что бережно хранили вдалеке от посторонних глаз.
– И, где оно хранилось? – спросил я, не отрывая взгляд от профессора.
Михаил Федорович плавным движением поднес правую руку к своей голове.
– Здесь, – ответил он, как только кончики его пальцев, задели седые волосы, затем таким же плавным движением профессор дотронулся до груди. – И, здесь, – добавил он, после чего снова убрал руки за спину.
Я посмотрел вперед.
– А, что на счет тех, кто оказывается не в городе? – спросил я, окинув взглядом улицу. – Как у них меняется это место?
– У каждого это происходит по-разному, но, в любом случает это место, найдет способ стать отражением души, – пояснил профессор, и, замолчал, а, вскоре, не дождавшись от меня других вопросов, поинтересовался сам. – Роман Сергеевич, означают ли ваши вопросы то, что теперь вы мне верите, и больше не считаете меня сумасшедшим?
– Я вовсе так и не думал, – потерянно ответил я.
– Неужели? Мне, кажется, мы оба знаем, что это не правда.
– Да. Простите. Просто, в ваши слова было сложно поверить.
– Все же теперь вы в них, кажется, верите?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Но, некоторым вещам я действительно не могу найти разумное объяснение.
– Роман Сергеевич, поверьте, вам еще многое предстоит увидеть, – произнес профессор.
После слов Михаила Федоровича я сделал несколько шагов, и бросил взгляд на противоположенную сторону улицы. Мне показалось, что в одном из окон мелькнула чья-то фигура. Я жадно начал разглядывать окна многоэтажки, но никого в них не вижу. Однако этого обмана зрения оказалась достаточно, что бы вновь пробудить во мне переживания, касающиеся отсутствия людей вокруг. Теперь, я уже не могу не спросить об этом…