Последний поход Мессии

Баренберг Александр

В самый разгар перестрелки, когда отдельные клубы дыма от разрывов гранат на пару минут слились в единое облако, мешавшее противнику вести прицельный огонь, я спустился в лодку и направился к «Самсону», укрывшемуся, насколько позволяла ширина реки, за корпусами остальных кораблей. Там уже спустили на воду планер, и я перебрался в его кабину прямо из лодки. Предвзлетная подготовка проходила несколько нервно из-за регулярно падающих тут и там стрел, зато непривычно быстро. По той же причине. Поднялся в воздух. Тут же почувствовал несильный восходящий поток у берега, усиливавший тряску, но замедлявший снижение. Прекрасно, не придется спускаться на опасные высоты!

Направил планер прямо к ровно выстроенной чуть в глубине княжеской дружине, игнорируя мечущихся ближе к берегу половцев. Пока враг не очухался, надо бить в сердце! Взглянул на врага, в глаза бросились многочисленные блестящие на солнце наконечники копий. На мгновение стало жутковато – представил, как падаю прямо на них. Раньше-то я летал над морем, и всегда можно было сесть на воду. А теперь внизу – жаждущие моей смерти враги!

Усилием воли прогнал видение. На самом-то деле, они меня сейчас боятся гораздо сильнее! По беспорядочному движению, начавшемуся среди только что подававшей пример идеального строя дружины, стало ясно, что появление обещанного «дракона» стало для бойцов шоком. Вот и хорошо – выжившие в сегодняшнем бою разнесут ужасную славу по всем княжествам и вряд ли в ближайшее время найдутся еще охочие до Галицкого стола. Будет время спокойно заняться делами.

Прищурившись от ветра, высматриваю княжеские хоругви. Так, вот с крылатым мужиком, а метрах в ста пятидесяти левее – с стилизованным орлом. Начнем с «ангела»! Первая бомба пошла с высоты в сто метров. Чуть пролетев вперед, заложил разворот с креном градусов в сорок, так, что верхнее крыло начало нехорошо вибрировать. Надеюсь, выдержит.

Внизу бабахнуло. Повернул на секунду голову – хоругви с крылатым мужиком нет, а вокруг, еле различимая сквозь дым, валяется куча из лошадей и всадников в доспехах. Как целиком, так и по частям. Хорошее попадание! Надо полагать, князь Рюрик Ростиславич только что окончательно перешел в разряд исторических персонажей. Теперь надо повторить то же самое с черниговскими Ольговичами!

Вышел из энергичного разворота с потерей высоты метров в тридцать, как раз к моменту, когда нужно бросать вторую. Спешно поджег запал, прицелился и дернул за рычаг. Все равно бомба ушла с некоторой задержкой. Как бы не промазать! Дал крен, чтобы видеть происходящее на земле. Кажется, Ольговичи решили мне подсобить! То ли осознав произошедшее со своим киевским коллегой, то ли просто от безрассудного ужаса, но, увидев пролетающего над ними «дракона», они рванули коней вперед. Как раз туда, куда падала с перелетом в полсотни метров бомба. Заданной точки и те, и другая достигли одновременно…

Пока я приводнялся, с лодок высадился чуть ниже по течению наш отряд, численностью в полторы сотни бойцов. Каждый пятый – с дробовиком. Ринувшаяся было на них часть половецкой конницы отхлынула после первого же залпа, оставив пару десятков всадников лежать на поле. Отряд же стал медленно наступать в сторону детинца, оттесняя туда кочевников. Взлетев повторно, я положил бомбы в гущу уже почти потерявшей после гибели князей даже подобие строя дружины, усилив и так немалую панику в ее рядах. Сразу после взрыва второй бомбы раскрылись массивные ворота детинца и оттуда хлынули триста конников князя Владимира. Тяжело вооруженные всадники, сохраняя строй, врезались в уже окончательно превратившегося в испуганную толпу противника, и началось избиение…

…В общем, наши потери оказались заметно ниже, чем я опасался. Всего трое убитых, из которых двое – не успевшие увернуться от бешено метавшихся по полю испуганных коней. Зато раненых – более полусотни. К счастью, большинство легко – царапины от стрел или ушибы от «наезда» тех же коней. Было с десяток тех, кому повезло меньше – с проникающими ранами или сложными переломами. Ими незамедлительно занялись наши медики во главе с Иегудой Акниным, развернувшие в одном из захваченных шатров нечто типа полевого госпиталя.

У Владимира убитых было чуть больше, зато раненых заметно меньше. Специфика атаки тяжелой кавалерии. А вот противнику пришлось несладко! Прежде всего, я послал удостовериться в гибели князей. Выводы, сделанные мной в воздухе, подтвердились: и Рюрик Ростиславич, и его союзники Ольговичи покинули наш бренный мир в полном составе. Прихватив с собой десятка два своих ближайших соратников и воевод, в том числе нахального боярина Петрилу. Как говорится – счастливого пути!

Судьба внезапно оставшегося без руководства войска сложилась по-разному. Самые умные (как им самим казалось) сотники и десятники сразу же, оценив ситуацию, ломанулись с вверенными под их командование отрядами к пристани, чтобы быстренько переправиться на левый берег Днестра и отправиться по домам. Но не успели они толком погрузиться лодки, как были обстреляны ракетами с подошедшей поближе «Царицы». Часть погибли на месте, остальным пришлось вернуться на берег. Около сотни дружинников успели присоединиться к попытке прорыва в сторону Степи, предпринятую ханом Котяном Сутоевичем с остатками своего отряда. Попытка удалась, хотя и не у всех: самого Котяна доставили в импровизированный госпиталь с переломом ноги, полученным во время падения с хватанувшей заряд дроби на полном скаку лошади. Его брат, спешившись, попытался посадить хана на своего коня, и в этот момент обоих и «повязали» подоспевшие дружинники Владимира.

Все остальные, кроме этой сбежавшей сотни и еще примерно двухсот пришлых и местных дружинников-предателей, не доживших до окончания боя, попали в плен. Некоторые оказались ранеными, другие же умудрились сдаться, не получив ни единой царапинки. Сейчас всех выживших бойцы Владимира разоружали и сгоняли в кучу у пристани. Проходя с охраной вдоль бывшего лагеря союзников к городским воротам, я заметил, что дружинники выволакивают из посада множество верещащих лиц явно гражданской наружности, разного пола и возраста.

– Кто это такие и куда их тащат? – спросил я у Владимира, встретившись с ним, наконец, на полдороге к воротам, после того, как мы обнялись и расцеловались по обычаю.

– Это семьи бояр-предателей! – насупился князь. – Буду казнить!

– Что, прямо всех? И детей, и женщин? – ужаснулся я.

– А то! Неча оставлять зерна предательства! И дружинников изменивших – всех головы лишить! – посмотрел на меня, как на сморозившего глупость ребенка Владимир.

Я повнимательнее присмотрелся к князю. Несколько месяцев реальной власти сильно изменили его. Даже внешне – появилась не присущая ему ранее степенность, а почти всегда заметная угрюмость резко усилилась, придавая лицу князя угрожающее выражение. Да, нелегка шапка Мономаха! Явно пришлось ему решать тут непростые задачи!

– Ну-ка, расскажи мне подробно, как тут все у тебя происходило?

Мы прошли в шатер покойного Рюрика и удобно обосновались на набросанных на укрытом ковром земляном полу мягких тюфяках. Стольник Владимира раскопал среди в беспорядке брошенных вещей большую кожаную флягу в серебряной оплетке и наполнил нам кубки трофейным вином.

– Поначалу приняли меня местные бояре хорошо. Да и как не принять, когда и вдова Романа отреклась именем своего сына, и отряд у меня сильный за спиной. Ну и подарков из того золота, что ты мне дал, раздал изрядно. В общем, и бояре, и дружина присягнули мне.