Последний поход Мессии
Шрифт:
Двести «посадочных» лошадиных мест предназначалось для здоровенных коней части дружины и венгерского рыцарства – их-то и доставили из Галича по суше степняки. А сотня – обещанные половцам. Я, поначалу, вообще собирался обойтись одной пехотой – такая экономия в кораблях выходит! Но меня переубедили: легкая конница незаменима для разведки и отвлечения противника, а тяжелая – для внезапного мощного удара. Поэтому приняли промежуточное решение – коней для небольшого отряда лучших бойцов возьмем с собой, а трофеями на месте обеспечим «безлошадных». Насколько получится…
Глава 26
– Носовая, огонь! – скомандовал Джакомо, зачем-то крича в приложенный к губам рупор, изготовленный из согнутого медного листа. Стоявший рядом вестовой аж отшатнулся, оглушенный акустической мощью усиленного нехитрым прибором адмиральского рыка, но команду сигнальными флажками передал.
У орудия, расположенного на передней, более низкой, чем кормовая, надстройке и поставленного на вращающийся лафет, возникла секундная возня. И почти сразу же раздался ба-бах. Облачко не очень густого, но изрядно вонючего дыма (пироксилин, все-таки!) вырвалось, в сопровождении языка пламени, из длинной стальной трубы. Но смотрели все не на него, а на идущую нам наперерез от восточного берега венецианскую боевую галеру. По местным меркам до нее было далековато – метров двести, не меньше.
– Ты говорил – у них катапульты на борту. Что-то не вижу. Будут обстреливать из луков? – задумчиво произнес князь Владимир минутой раньше, рассматривая вражеский корабль в подзорную трубу.
– Далеко! Большая часть стрел бесполезно сгинет в море на таком расстоянии. Это же не привычный для тебя сухопутный бой! Катапульты могут и не стоять, не знаю… А греческий огонь и вообще только метров с тридцати пустить можно, и то с попутным ветром. Вон, видишь, у него на носу такая блестящая бочка с трубой стоит, чуть утопленная в палубу? Это тот самый сифон и есть! – объяснил я спутнику, «пропустившему» предыдущее морское сражение и, поэтому, впервые созерцавшему, при помощи подзорной трубы, галеры нашего основного противника на море.
Мы стояли на мостике «Царицы», чуть в стороне от командовавшего боем адмирала. Он тут сейчас главный, знает, что делать, и я старался не мешать. Утром, после недельного перехода через Черное море, мы достигли входа в Босфор. Легкий ветер с восточного берега позволял идти вперед, изредка меняя галсы, а попутное течение удваивало скорость движения. Торчавшая у входа в пролив одинокая венецианская галера при виде такого количества вооруженных и явно недружественных судов права качать не стала, а, подняв оба паруса и спустив в воду все весла, рванула к столице, обогнав нас где-то на полчаса. Этого отдыхавшей на стоянке основной массе вражеского флота все равно не хватило, чтобы организованно выйти в море, однако пять уже патрулировавших подходы к городу галер успели собраться в одном месте. И попытаться атаковать наш авангард…
– Ого! – выдохнул Владимир, когда выпущенная пушкой болванка снесла заднюю мачту и всю кормовую надстройку галеры, превратив защищенную зубчатым фальшбортом площадку для лучников в щепу. Обломки такелажа упали на гребцов, внеся сумятицу в только что абсолютно синхронное движение весел. – Вроде небольшой снаряд-то, ладонями обхватить можно, а столько сломал!
– Это кажется, что небольшой. Я тебе как-то объяснял, что разрушающее действие снаряда больше зависит от его скорости, чем от веса. Это еще не очень удачно попало. Вот если в корпус угодит – все крепления посыпятся! Джакомо, вон, тоже переживал, что снаряд слишком маленький. Но пушка – это вам не катапульта!
– Хорошо, но мало! – не прислушиваясь к нашим разговорам, недовольно процедил капитан, оценив результаты стрельбы и вновь скомандовал, на этот раз без рупора: – Кормовая, огонь!
Второе орудие, установленное совсем рядом с мостиком, обдало нас волной вонючего жара и оглушило громом, сопровождавшим вырвавшиеся из ствола раскаленные газы. Настил кормовой надстройки заметно содрогнулся. Я непроизвольно схватился за поручень, чтобы не потерять равновесие.
– Ах ты ж каракатица безрукая! – вырвалось у Джакомо, когда снаряд, бесславно пронзив полотнище единственного оставшегося у галеры паруса, растворился в синеве моря. Артиллерист не сумел поймать нужный момент для выстрела и прицел «ушел» вместе с качающейся палубой. Бывает. Но адмирал не успокаивался: – Морского ежа тебе в зад! Перезаряжай, что стоишь! Носовая, огонь!
Перезарядка корабельного орудия занимала чуть больше полминуты, и расчет переднего уже почти завершил эту операцию. Всего на четыре корабля типа «Царицы» поставили по две таких пушки, на носу и на корме. И крупнокалиберную мортиру посредине палубы, на самой мощной поперечной балке. Последнее устройство, впрочем, не предназначалось для борьбы с кораблями противника. Ему нужны были цели «пожирнее». Вся пушечная четверка выдвинулась в голову походного ордера, так как именно она предназначались для ведения морского боя. Остальные корабли флотилии имели чисто транспортное предназначение.
Первыми шли пеленгом наша «Царица Савская», взявшая ближе к восточному берегу, и «Царь Давид». Корабли разошлись метров на шестьсот-семьсот, чтобы не перекрывать друг другу секторы обстрела. Во втором ряду построения, с отставанием в километр, следовали «Самсон» и «Маккавей», также модернизированный под «авианосец». А самих планеров у нас имелось уже четыре, два в готовности и два в полуразобранном состоянии на транспортниках. И все они уже являлись новыми машинами. Планеры «второго поколения» были чуть больше, с лучшей аэродинамикой и повышенной прочностью, позволявшей уже и полноценный парящий полет в восходящих потоках.
Артиллеристы, составлявшие расчет передней пушки, вновь подтвердили свое мастерство. Вторым выстрелом они снесли форштевень галеры, в результате чего в носу корабля образовалась дыра. Вернее – дырища, через которую внутрь хлынуло столько воды, что галера на глазах приобрела нехилый дифферент на нос. Корма злосчастного корабля приподнялась над поверхностью моря и, ослабленная предыдущим выстрелом, тут же отвалилась.
– Так, с этой покончено! – произнес Джакомо, убедившись, что сифон с ужасным греческим огнем благополучно соскользнул с поврежденного носа, исчезнув в пучине вод. – Лево руля! Займемся второй!
Эта пара галер пыталась зажать «Царицу» в клещи, одновременно атаковав с обоих сторон. Первая, проскользнув вдоль восточного берега, оказалась слева. Где и получила свое. Вторая, тем временем, шла почти по центру пролива, оказавшись почти между нами и «Давидом». Однако они не рассчитывали, что у нас есть средства поражения на такой большой дистанции. Теперь заходившая слева галера погружается в воду, а ее экипаж занят исключительно вопросом собственного выживания. Расстояние до правой же еще достаточно велико, чтобы успеть расправиться и с ней. Если артиллеристы не будут фатально мазать, конечно. Но волны в проливе невысокие, качка несильная, так что не должны…