Последний полет Прогресса

Костин Константин Александрович

– Отлично! Спускаемся по вентиляшке, не пришейте нас ненароком.

– Вас понял, ждем.

Сняв скафандр, оставшись в одной полевой форме, я перевесил на ремень кобуру с бластером. Оставшиеся члены группы, даже Звягинцев, поступили так же. Стоит ли говорить, что в обтягивающих черных форменных штанах, узких сапогах до колена, и серой приталенной космофлотской куртке Жаклин выглядела совершенно потрясающе? Кажется, даже техник начал приходить в себя от такого зрелища. Собрав свои светлые волосы в пучок, Обаха достала из-за пазухи форменное кепи, и одела его. Как-то до этого момента не смотрел я на нее, как на женщину. Как на склочную эгоистичную племянницу президента

Федерации - да. В лучшем случае - как на офицера, члена команды, пилота и своего подчиненного - да, но как на женщину - нет. Интересно, почему? Или это какой-то мой фетиш, связанный с близкой опасностью, чего я до сих пор за собой не замечал, или...

– Стартуем?
– прервала мои мысли флот-лейтенант.

– Угу, - хмыкнул я.
– Поехали, бойцы.

Перекинув ноги через край отверстия, я начал спуск. Орудовать в столь узком проеме бластером было совершенно немыслимо, так что я оставил его болтаться на ремне на шее. Такой способ передвижения, конечно, не отличался комфортом, но, если успевать убирать с вбитых в стену скоб руки, чтобы спускающийся следом не прижал их своей ногой, то вполне терпимо.

Фельд-капитан сказал полторы сотни метров? По горизонтали, по прямой это, конечно, микроскопическое расстояние. Разумеется, если речь не идет о пропасти, на другой стороне которой находится прекрасная девушка в бикини... но в узком вертикальном канале - совсем другое дело. Кажется, к концу спуска я уж и вовсе проникся пониманием к Тангарским песчаным червям.

Полосатая тень на стене шахты известила о приближении к очередному выходу из вентиляции. Судя по нескольким голосам - именно к нужному выходу. Остановившись, и сразу получив по руке сапогом следовавшего за мной Каджара, я несколькими мощными ударами ноги выбил решетку, и выбрался в коридор, под настороженным взглядом трех стволов.

– Все в порядке, свои, - запоздало оповестил я десантников.

Открывшаяся картина поля недавнего сражения была малоприятной. Тело Блэкторна, лишившегося не только правой руки, но большей части правой стороны тела, лежало на изрешеченной туше монстра. От Линя тоже мало что осталось. Поразительно! Как эти твари умудрились разорвать боевой скафандр из керамохитина, выдерживающий прямое попадание плазменного пучка? Следом спустился Тас, за ним - Обаха. Но только техник занес ногу над кромкой люка, из шахты раздался приближающийся уже знакомый скрежет.

– Шевелись, - шикнул на него Павел.

Кубарем выкатившись из отверстия, Слава схватил валяющийся у трупа десантника мультиплазменный дробовик, и прижался к стене. Сазонов, второпях, не удержался, сорвался, но, уже падая, успел схватиться за кромку люка. Загремел, ударяясь о стены в своем полете ко дну БУК-74. Подтянувшись, диверсант высунул свою физиономию... вдруг лицо его исказила гримаса боли, а глаза вылезли из орбит.

– Достала, падла, - прохрипел он.
– Гранату...

Пока остальные соображали, фельдшер среагировал быстрее всех - достав из реквизированного у кого-то из покойников подсумка плазменную гранату, он катнул ее по решетчатому полу к диверсанту. Боец, последним усилием выдернув предохранительное кольцо, убрал руку с зарядом в шахту.

– Уходим!
– завопил Иширо.

Повторять не пришлось. Мы припустили по коридору со всех ног. Четыре... кто-то, похоже, еще одно чудище, долбилось в решетку в потолке. Три... с грохочущим звоном решетка вывалилась на пол. Два... Позади прозвучал победный рык и перестук когтей по металлу. Один... Я обернулся на ходу и поприветствовал парочку чудовищ залпом раскаленного света. Ноль!

Дернув Обаху за руку, увлекая

ее за собой, я нырнул в боковой проход. От мощнейшего взрыва заложило уши, волна кипящей плазмы, выжигающей кислород, протащила по коридору две хвостатые туши и кого-то из наших в бронескафандре. Затрещали деформируемые балки силового каркаса судна, со звоном лопнули несколько листов внутренней обшивки.

Я высунулся из-за угла. Коридор, значительно изменившись в геометрии, был объят языками пламени и постепенно затягивался дымом. Противопожарная система - и та пасанула перед такими повреждениями, даже не пытаясь попищать или потушить что-либо.

Обугленная тушка одной твари, впечатавшейся в стену, лежала совершенно без движений, вторая жалобно поскуливала, и, несмотря на полное отсутствие задней части тела, пыталась подняться на ноги. Макйл, хитрец, стоял перед ней, в почерневшем от копоти скафандре. Он успел захлопнуть шлем, потому взрыв не причинил ему ни малейшего вреда.

– У меня такое ощущение, что они совершенно не чувствуют боли, - задумчиво произнес Рутц.
– Может, взять ее с собой, для вскрытия?

– Ага, вместо тебя, - нашелся Слава.

Тас залепил ему звонкую оплеуху, и, кстати, зря. В этом я был совершенно солидарен с бортинженером. Поспешно, пока доктору не пришла в голову еще какая-нибудь глупость, я поднял ствол бластера и пригвоздил голову монстра к полу. Зверюга, брызнув мозгами, сразу перестала трепыхаться. Знай наших!

– Чего стоим-то?
– поинтересовался я.
– Давайте, бегом марш!

И мы продолжили путь к спасительному челноку. Надо заметить, чудовища нас больше не беспокоили, если только погремели где-нибудь в вентиляции, или пошуршали в боковых переходах. Первые нас не особо волновали, вторые же успокаивались после очереди из БУКа, или огнеметного залпа. Одну, особо надоедливую, пришлось усмирить несколькими выстрелами из автоматического сорокамиллиметрового гранатомета.

Вроде как отступление (чтобы не сказать "побег") шло на удивление гладко, но что-то не давало мне покоя. И, чем ближе мы подходили к челноку, тем тяжелее было предчувствие. И вскоре я понял почему.

Подойдя ближе, я услышал звуки ожесточенной перестрелки, доносившиеся со стороны грузового отсека. Все, как один, мы ускорили шаг. Челнок оставался нашим последним шансом на спасение. Если твари проберутся на него, мы окажемся заперты на "Прогрессе"!

Звягинцев, возглавлявший героическое отступление, сместился в конец колоны. Выстрелы и разрывы гранат гремели все ближе и ближе. К привычным разрядам бластеров присоединился еще один звук из далекого прошлого - стучал крупнокалиберный пулемет! Стены коридора внезапно расступились, потолок ринулся высоко вверх, обнажая огромное пространство грузового отсека, где шел ожесточенный бой. С обратной, дальней к нам стороны, где в переборке зияла окаймленная неровным резом дыра, за которой находился челнок, из этой самой дыры вырывались языки пламени. Какая-то сволочь плохо дружила с головой, взорвав "Буран". Путь к отступлению отрезан.

– Я же говорил - нас всех сожрут, - прошептал техник, сползая у стены.

Его причитания настолько приелись, что я даже не обратил на очередное никакого внимания.

Десантников, державших оборону, осталось всего несколько человек, ожесточенно огрызающихся из всех стволов. Небольшую толику оптимизма внушал архаичный колесный бронетранспортер, поливающий тварей из пулемета на башне. Но и чудовищ в отсеке собралось не меньше полусотни.

– Получите, мази!
– выкрикнул я, выпустив гранату из подствольника, и разряжая батарею БУКа в ближайшую морду.