Последний пожиратель греха
Шрифт:
— Она скоро придет, только пчел немного поймает, — сказала мне Элда. — Садись, посиди со мной, не бойся. — Она улыбалась сквозь боль, которая все еще не отступала. — Я и раньше-то не кусалась, а теперь и подавно, когда зубы выпали. Вон табуретка, подвинь ее.
Это был мой шанс, если, конечно, у меня хватит смелости. Я села рядом с Элдой, размышляя, как бы мне, спросить ее о пожирателе грехов, да так, чтобы не выдать себя. Она посмотрела на меня со слабой улыбкой. Иногда моя бабушка так на меня смотрела — как будто она знала, о чем я думаю. Или так ей казалось.
—
— Нет, мэм. Я подумала, вам приятно будет.
— Конечно! Твоя бабуля больше синие цветы любила, а мне всегда маргаритки нравились.
Я положила цветы ей на колени и стала смотреть, как она их перебирает. — Это цветы с того луга, что ниже вашего леса, мэм.
— Я так и подумала. Последний раз я через тот луг на похороны твоей бабули ходила. — Она отвела взгляд от цветов. — Вчера ко мне Лида Хьюм зашла, сказывала, что дети ее тебя видели.
— Фэйган рыбу копьем ловил.
— Как папочка его, в точности. Тот ведь спать спокойно не будет, ежели чего-нибудь не убьет.
— Мэм, я вот думаю...
— О чем это?
— Ну, кто б вы хотели, чтоб на ваши похороны пришел?
Она засмеялась. — Боже упаси, дитя, да кто ж про такое бедную старую женщину спрашивает? Я ж еще не померла.
— Да, конечно, мэм, но зачем вам ждать, чтоб об этом подумать?
Вернулась знахарка. В руках у нее была бутылка, в которой свирепо жужжали две пчелы. Я отодвинулась, чтобы Гервазе Одара могла подойти поближе. Без всякого стеснения старушка подняла юбку, открыв колени. Знахарка постучала по бутылке, стараясь разозлить пчел. Потом деревянным пинцетом достала одну пчелу. От укуса Элда шумно втянула воздух.
— Было время, что я могла выйти и сама без твоей помощи пчел наловить, — сказала миссис Элда. Она стряхнула с себя умирающую пчелу, которая только что отдала свой яд, чтобы облегчить ее страдания. Опять глубокий вдох — знахарка поместила пчелу на вторую ногу своей подопечной. Когда лечение закончилось, миссис Элда старательно, опустила юбку. — Эта девочка только что меня спрашивала, кто на мои похороны придет.
Гервазе Одара с ужасом посмотрела на меня — я покраснела.
— Я думаю, пусть уж все придут, кто пожелает, — продолжала миссис Элда. Она наклонилась вперед и ласково взяла мою руку, — Я б хотела такие похороны, как у твоей бабушки были — много чего вкусного для женщин, а для мужчин — виски.
— А пожиратель грехов? Хотели бы вы, чтоб он пришел, миссис Элда?
— Конечно. Мне ведь он очень понадобится.
— А как его найти, если вам будет надобно?
— Его не надобно искать. Похоронный колокол по всем здешним горам слышен, — сказала Гервазе Одара. — Он-то его точно услышит.
— А он там живет? Наверху той горы?
Гервазе Одара нахмурилась, когда Элда ответила: «Да, вроде». Она потерла свои больные ноги. — Никто не знает (48-49) Как сказала бабушка, он, наверное, сделал что-то очень плохое, чем сильно прогневал Бога.
Снова вспышка молнии, на этот раз уже совсем близко: я подумала, это уж точно по мою душу. Поднялся сильный
— Это Бог говорит с нами, мэм?
— Скорее, кричит, — ответила Гервазе Одара. Раздался новый раскат грома, такой оглушительный и жуткий, что волосы на моей голове встали дыбом. — Быстрей к деревьям, Кади! Если так плестись будешь, так мы и до второго пришествия до леса не доберемся!
Когда опять сверкнула молния, мне показалось, что между деревьями кто-то стоит. Яркая вспышка молнии... Это был тот человек, одетый в лохмотья и капюшон.
— Пожиратель грехов! — закричала я. Но свет молнии погас, и человек исчез во тьме.
— Тихо! — оборвала меня Гервазе Одара, бросив быстрый взгляд на вершину холма. — Никого там нет! — Она крепко взяла меня за руку и, не отпуская, потащила через лес. Когда я оглянулась, там никого не было.
Едва мы пришли домой, как мама послала меня за дровами. Около груды дубовых поленьев, которые нарубил папа, меня поджидала Лилибет.
— Знахарка сказала, что ты не та, за кого себя выдаешь, — объявила я ей. — Еще она сказала, что мне негоже тебе все рассказывать.
Лилибет грустно улыбнулась. — Катрина Энис, разве я желаю тебе зла?
— Нет.
Она посмотрела на меня с любовью и подошла ближе. — Тебе надо сердце свое слушать. Слушай, что оно тебе говорит.
Мое сердце жаждало чего-то, что я не смогла бы выразить словами. Мне казалось, Лилибет знала, чего я ищу, и если я доверюсь ей, она поможет мне это найти. Я думала, что пожиратель грехов и есть ключ ко всему. Мне очень хотелось немного постоять с подругой и рассказать о нашем визите к Элде Кендрик. Но она сказала:
— Катрина Энис, иди домой. Мы ведь можем поговорить завтра. Когда ты выйдешь, мы пойдем на луг и посидим там на солнышке.
Я наклонилась и взяла еще одно полено. Когда я выпрямилась и подняла голову, ее уже не было. Сгибаясь под тяжестью дров, я вернулась в дом.
Гервазе Одара уже собиралась уходить, дождь перестал. Целительница потрепала меня по щеке и наказала помнить то, что она мне говорила.
Я высыпала дрова в поленницу; мама в это время готовила ужин. — Кади, положь в огонь еще одно полено, — сказала она тусклым голосом. За весь тот вечер она мне больше ничего не сказала.
Умывшись во дворе, папа с Ивоном зашли в дом уже в сумерках. В наших краях пахать и возделывать землю старались под созвездием Овна. Теперь, когда над нами стоял Бык, символ плодородия, начался посев. Папа говорил, что посеянное под знаком Быка и Рака выдержит засуху.
— Сестренка, что ты сегодня делала? — спросил Ивон, накладывая в миску приготовленное мамой жаркое.
— Элду Кендрик проведала, с целительницей вместе.
— Ну и как она?
— Боль у ней ужасная, но помирать не собирается.