Последний проблеск света
Шрифт:
Понятия не имею, что он там делает.
Я лежу совершенно неподвижно и слушаю.
И вскоре я слышу что-то новое.
Звук тихий, приглушенный, едва различимый. Но я точно это слышу.
Странный, ритмичный, шлепающий звук.
Какого черта?
Я моргаю и продолжаю слушать. Это доносится из ванной, и закрытая дверь не позволяет мне расслышать.
Но это что-то…
Мои глаза широко распахиваются, когда я понимаю, что он там делает.
Само собой, я знаю, что он делает.
Он сильно возбудился в постели.
Мое возбуждение распаляется и скручивает мое тело, когда я представляю его в ванной, пытаюсь представить его лицо, пока он дрочит.
Это нечто личное. Я не должна подслушивать.
Но ничего не могу с собой поделать.
И это заставляет мое тело испытывать нечто большее.
Не раздумывая, я запускаю руку под пояс леггинсов, пока не нахожу клитор. Я потираю его быстрыми и сильными круговыми движениями, заглушая тяжелое дыхание подушкой.
Я слышу Трэвиса. Он все еще трудится в ванной.
И я тоже.
Я еще не достигаю пика, когда слышу низкий хриплый звук, что-то среднее между хрипом и стоном. Шлепки прекращаются.
Я двигаю пальцами быстро и сильно, чтобы кончить, пока он не вернулся в комнату.
Мой оргазм накатывает быстрой горячей волной, и я хрипло ахаю в подушку, когда мое тело расслабляется.
Я успела вовремя. Я слышу, как дверь ванной открывается.
Мое тело теплое и расслабленное от оргазма, и я прячу лицо, чтобы он не увидел, как я раскраснелась. Я слышу, как он ходит вокруг, собирая мусор и перекладывая наши припасы. Затем я различаю шорох ткани. Должно быть, он переодевается, снимая спортивные штаны.
Через несколько минут я чувствую ладонь на своем плече.
— Лейн. Лейн. Уже утро.
Я издаю шмыгающий звук и перекатываюсь, открывая глаза.
— О. Утро. Привет.
— Привет, — он не улыбается, но это нормально.
Он выглядит серьезным. Собранным и естественным. Не знай я лучше, я бы и не догадалась, что он только что делал в ванной.
А он не узнает, что я делала под одеялом.
По утрам мы всегда тихие, так что все нормально, пока я встаю и переодеваюсь в свою одежду и чистое нижнее белье из вчерашнего дома. Мы делим консервированное фруктовое ассорти (Трэвис отдает мне все вишни), а потом мы выходим, чтобы облегчиться и собрать вещи.
Мы проверяем соседние дома, пока не находим машину с бензином, наполняя бак джипа и канистру.
Затем мы отправляемся в дорогу.
***
День проходит без каких-либо событий. Мы не наталкиваемся на населенные города, но также не добиваемся большого прогресса, потому что дорога сильно повреждена землетрясениями. Нам постоянно приходится съезжать с нее и пробираться через канавы и обломки.
Время клонится к вечеру, когда Трэвис говорит, что нам стоит высматривать бензин. Вскоре мы натыкаемся на старый фермерский дом с гаражом на две машины, который не выглядит
В гараже два автомобиля — старый пикап и седан. Мы пополняем запасы топлива, а я захожу во двор, чтобы пописать за деревом.
Я уже застегиваю ширинку, когда замечаю что-то внизу двора.
— Эй, Трэвис!
Я слышу хмыканье и понимаю, что он меня слушает.
— Там ручей. Надо проверить, вдруг вода достаточно чистая, чтобы вскипятить ее и наполнить бутылки.
Он присоединяется ко мне с пакетом, в котором лежат наши пустые бутылки, и мы спускаемся к ручью, наклоняясь, чтобы опустить руки в воду и проверить ее чистоту.
— Неплохо, — Трэвис набирает воду пригоршнями и умывает лицо. Мы наполняем пустые бутылки. Потом мы вскипятим эту воду, когда будет время развести огонь. Затем Трэвис запускает руку за плечо, хватает ткань футболки (это одна из новых, черная с вырезом под горло) и стягивает ее через голову.
Я наблюдаю, как он встает на колени и брызжет водой себе на лицо, руки и грудь, особенно уделяя внимание подмышкам и предплечьям.
— Хорошая идея, — мне приходится силой оторвать взгляд от воды, стекающей по его голой груди. — Я могу принести мыло и полотенце, помоемся по-настоящему… если ты считаешь, что у нас есть время.
Трэвис выпрямляется, наблюдая за мной своим мокрым и задумчивым лицом. Он смотрит на небо, затем обратно на меня.
— С таким же успехом можно остановиться. Остаться тут на ночь.
Я стараюсь скрыть радость от его слов.
— Правда? Так рано? Мы могли бы ехать еще час до наступления темноты.
Он пожимает плечами.
— Да, но это хороший дом. Возможно, позже не удастся найти другой. И тут есть ручей. Мы можем помыться и развести костер. Вскипятить воду для бутылок, хорошо поужинать и провести ночь внутри.
Я практически обнимаю себя.
— Звучит здорово. Я пойду, подгоню машину, чтобы не тащить все в руках…
— Я могу…
— Ты весь мокрый, — я уже бегу вверх по холму к дому, где мы припарковали джип. — Я сама.
— Достань пистолет! — кричит Трэвис мне вслед. Напоминание кажется машинальным, привычным, нежели вызванным спешкой. Он снова плещется в воде.
Я притормаживаю и делаю, как он говорит. Машина припаркована перед домом, ее совершенно не видно от ручья. Мы несколько часов не видели ни единой живой души, но нет причин вести себя глупо.
Я глупа.
Я улыбаюсь и напеваю себе под нос, добравшись до джипа. Я думаю о мытье, о вечере у костра и ужине с Трэвисом. Может, мы наконец-то сделаем макароны с сыром.
Теперь у меня есть шампунь. Я могу нормально помыть волосы.
Я сажусь за руль, положив пистолет на пассажирское сиденье.
Затем я замечаю, что ранее мы оставили заднее отделение открытым, так что выхожу, чтобы закрыть его.
— Ты глянь. Я ж сказал, что слышал девчонку, — голос раздается позади меня. Мужской. Грубый. Незнакомый.