Последний проблеск света
Шрифт:
Костровище просто идеально. Мы разводим небольшой огонь, кипятим воду, чтобы сделать макароны с сыром быстрого приготовления. Конечно, у нас нет молока или масла, но и с водой прекрасно. Мы едим их с банкой ростбифа в подливе. Так написано на банке: ростбиф в подливе. Я не уверена, настоящее ли это мясо, но оно вкусное и знакомое. Как и макароны с сыром.
Мы чистим зубы и идем пописать, после чего направляемся в спальню на втором этаже.
Я переодеваюсь в леггинсы, не снимая майку, пока Трэвис загораживает дверь комодом.
После
К тому моменту, когда он переодевается в чистую футболку и спортивные штаны, я принимаю решение.
Я сижу в изножье кровати, и он медлит, заметив, что я смотрю на него.
— Что не так?
— Ничего.
— Нормально себя чувствуешь?
— Да, все хорошо.
Он хмурит брови и садится рядом, от чего матрас проседает.
— Ты не устала?
— Не слишком.
Он колеблется, всматриваясь в мое лицо в поисках объяснения моему настроению.
— Я могу что-то для тебя сделать?
— Да.
— Что?
Я открываю рот, но слова застревают в горле. Я хочу сделать это, но это кажется таким странным, таким рискованным.
— Что такое, Лейн? Я сделаю все, что тебе от меня нужно, — его лицо выражает искренность. Похоже, он говорит всерьез.
— Я устала чувствовать себя напуганной и беспомощной.
— Хочешь, чтобы я поучил тебя другим приемам?
— Да, но не сейчас. Я не это имею в виду. Я устала всегда чувствовать себя так. Это длится уже годами. Будто я ничего не контролирую. Я хочу что-нибудь сделать с этим. Я хочу что-нибудь сделать, чтобы изменить это.
Он явно до сих пор понятия не имеет, о чем я говорю.
— Что ты хочешь сделать?
Я с трудом сглатываю.
— Я хочу почувствовать что-нибудь другое. Я хочу почувствовать что-нибудь… приятное.
Он замирает совершенно неподвижно. Даже его ресницы не шевелятся.
Теперь я уже по уши в этом… дороги назад нет. Возможно, это самый дурацкий мой поступок, но я не собираюсь останавливаться.
— Я не хочу, чтобы ты делал то, чего не хочешь, Трэвис. Я бы никогда даже не попросила. Но кажется… уже дважды… кажется, будто ты… будто ты хотел. Со мной. Так что я подумала…
— Ты хочешь… — его голос такой тихий и гортанный.
— Заняться сексом. С тобой. Да. Хочу, — я смотрю на свои руки на коленях. — Если ты хочешь.
— Зачем?
Я вскидываю голову от надломленного изумления, прозвучавшего в этом одном слове.
— Я же сказала. Я хочу почувствовать… что-то другое. Что-то хорошее. Я хочу почувствовать… что контролирую происходящее.
— Я помогу вернуть тебе чувство контроля и без…
— Но я хочу это сделать. Почему я не должна этого делать? Почему мы не должны?
Его широко раскрытые глаза все еще изучают мое лицо.
— Со мной?
— Да. С тобой. Ты мне нравишься. Мне нравится, как ты выглядишь. И я хочу это сделать, — я втягиваю протяжный прерывистый вдох. —
Он так напряжен, что тоже почти дрожит.
— Ты же знаешь, что нравится.
— И мне показалось… уже дважды… что ты хотел…
— Не дважды, это случалось чаще, — он опускает глаза, как и я ранее.
Меня накрывает воспоминанием о том разе, когда я подслушивала, как он дрочил в ванной того дома. Как я запустила руку под свои трусики. Все мое тело переполняется жаром, который собирается между ног.
Сумев заставить горло работать, я говорю:
— Ладно. Итак. Мы оба хотим. Так почему мы не должны этого делать? Почему мы всегда должны… должны работать, страдать, терпеть боль и бороться? Почему мы… почему мы не можем испытать что-то хорошее?
Теперь он уставился на меня, и я вижу напряжение на его лице. Он испытывает соблазн. Он решает. Он хочет этого, как и я.
Это дает мне храбрости встать.
— Пожалуйста, Трэвис. Я хочу. Ты не воспользуешься мной. Я хочу сама принимать решения, и это мой выбор. Итак… итак, ты хочешь?
Вопрос повисает в воздухе на несколько долгих секунд.
Затем что-то мелькает на его лице, когда он бормочет:
— Да.
Я вдыхаю и выдыхаю. Я поворачиваюсь к нему лицом, пока он сидит в изножье кровати.
— Сейчас тебя устроит?
— Д-да. Сейчас хорошо, — его щеки слегка раскраснелись, спина напряжена. Глаза не отрываются от меня, когда я делаю шаг к нему.
Я не совсем знаю, что делать, но его твердый взгляд делает что-то с моими внутренностями. Я наклоняюсь, аккуратно снимаю леггинсы и теперь стою перед ним только в майке и белых хлопковых трусиках.
Его взгляд быстро пробегается по мне и потом возвращается к груди. Затем к моему паху. Я вижу жар, вспыхивающий в его глазах, и это меня ободряет.
Он правда хочет этого. Он просто осторожен. Беспокоиться переступить границы дозволенного.
Но он правда хочет этого.
И я тоже.
Я делаю шаг еще ближе, пока его колени не задевают мои ноги. Его голова на уровне моей шеи.
Трэвис протягивает руки и нежно прикасается к моим бокам. Я чувствую его ладони через ткань майки. Он медленно поднимает их, пока не задевает мои груди снизу. Мы оба смотрим на его руки, пока его пальцы деликатно скользят по соскам, проступившим через поношенный хлопок.
Я ахаю от этих ощущений.
Его взгляд взлетает к моему лицу.
— Ты уверена насчет этого?
— Да. Я уверена. Пожалуйста. Прикоснись ко мне. Я хочу ощутить что-то… хорошее.
Он обеими руками берется за низ моей майки и стягивает ее через голову. Мои груди подпрыгивают от этого движения, и Трэвис издает странный гортанный звук, глядя на них.
Он снова тянется к моим грудям, и на сей раз между его мозолистой кожей и моим телом ничего нет.
Я переступаю с ноги на ногу, и тот завиток жара между ног усиливается.