Последний проблеск света
Шрифт:
Его рука замедляется, но не отстраняется. Трэвис не смотрит мне в глаза.
— Могу я кое-что спросить?
— Конечно, — я понятия не имею, чего ожидать, но мое сердцебиение учащается.
— Это… вот только что… это был твой первый раз?
Я напрягаюсь и отталкиваю полотенце. Я проверяю между ног, но непохоже, чтобы у меня шла кровь. Я сажусь и накрываюсь простыней.
— Ты… ты заметил?
Трэвис не отвечает. Не смотрит на меня.
— Я… я была так плоха?
Его
— Нет! Конечно, нет. Ты была… великолепна. Я просто… задавался вопросом, — его акцент становится сильнее, он запинается.
Я расслабляюсь и пытаюсь улыбнуться.
— Можешь передать мне ту синюю футболку?
Трэвис встает за ней, пока я надеваю трусики. Надев и футболку, я подвигаюсь, освобождая для него место на кровати.
— Мне не стоило спрашивать? — теперь он смотрит на меня. Это уже что-то.
— Нет, ничего страшного. Я просто не хотела… быть плохой в этом.
— Ты не была плоха. Все было здорово.
— Я тоже так подумала, — я несколько секунд терзаю нижнюю губу зубами. — Это был мой первый раз.
— Почему ты мне не сказала?
— Не знаю. Я вроде как смущалась. И я не хотела, чтобы ты… обращался со мной иначе.
— Я был бы нежнее. Осторожнее. Если бы знал.
— Я знаю. Поэтому и не сказала. Я не хотела, чтобы ты был только осторожным и нежным. Я хотела… прочувствовать это.
— И как? — он удерживает мой взгляд, смотря искоса.
— Да. Прочувствовала, — я тереблю простынь. — А ты?
— Да. Я тоже.
Теперь все решено, так что мы готовимся ко сну. Я поправляю постель, пока Трэвис убеждается, что два окна и забаррикадированная дверь надежно заперты. Снаружи почти стемнело, как и в комнате, когда Трэвис забирается на кровать рядом.
Мы оба лежим на спине, между нами примерно тридцать сантиметров. Время от времени я чувствую, как он слегка меняет позу.
Не знаю, сколько проходит времени, когда Трэвис говорит:
— Я слышал, в первый раз у женщин идет кровь.
Может, эти слова должны удивить меня, но не удивляют.
— Не знаю. У некоторых идет. У некоторых не идет.
— Ты никогда не заходила так далеко с Питером?
Я дергаюсь и поворачиваюсь на бок лицом к нему. Я не вижу его в темноте, но это неважно.
— Ты знал про Питера?
— Конечно. Питер Шепард. Сын Пэта и Роуз. Ты какое-то время встречалась с ним, разве нет?
— Да. Когда мне было семнадцать. Я просто удивлена, что ты в курсе. Мы с тобой тогда даже не были знакомы
— Нет, были. Я чинил твою машину, — он произносит эти слова просто, будто они выражают очевидную правду.
Может, так и есть.
— Знаю. Но мы никогда… Просто мне и в голову не приходило, что ты заметишь, с кем я встречаюсь.
—
— Таким он и был, — я подавляю знакомую ноющую боль. Это было годы назад. Уже не так ранит. — Мы так и не дошли до секса. Дошли бы. Уверена, что дошли бы. Но нам не представилось шанса.
Трэвис протягивает руку и на несколько секунд прикасается к моему предплечью, затем отстраняется. Мы еще одну-две минуты молчим, после чего он говорит:
— Я был с той группой, что нашла его тело.
— Да?
— Да. Если… если это чем-то поможет, похоже, он погиб быстро.
Однажды Питер пошел охотиться и не вернулся. Другие охотники нашли его тело и сказали, что его, видимо, подстрелили. Никто так и не узнал, что случилось.
— Я рада, что он не мучился. Он был очень милым, — я прерывисто вздыхаю. — Может, даже слишком милым для нынешнего мира.
— Да. Наверное, сейчас уже не осталось места для чего-то милого.
Слова повисают в тишине комнаты.
Я дотрагиваюсь до руки Трэвиса, давая понять, что ценю его слова, затем откатываюсь и стараюсь заснуть.
Я думаю об его словах.
Я не милая. Уже нет. Может, я была бы милой, если бы мир остался прежним, но у меня нет такой роскоши. Я слишком занята выживанием.
Трэвис тоже не милый. Он грубый, резкий, закаленный и сильный.
Он не милый.
Но он хороший.
Я знаю, что он хороший.
И факт его существования в этом побитом мире, который нам достался, заставляет меня верить, что я, возможно, тоже могу быть хорошей.
***
Я хорошо сплю и прекрасно чувствую себя после пробуждения. Трэвис тоже выглядит чуточку более расслабленным, пока мы тихо просыпаемся и собираемся.
Это вызывает во мне странный трепет. То, что Трэвис теперь более расслаблен. То, что секс помог ему снять часть напряжения. То, что он чувствует себя лучше, потому что мы переспали.
Мне даже нравится, что между ног слегка ноет — напоминание о том, что мы делали прошлой ночью.
Когда мы трогаемся в путь, на дорогах тихо. Вся эта зона полностью заброшена. Из-за землетрясений, я так понимаю. Но я стараюсь не терять бдительность — мы все равно можем столкнуться с проблемами.
Ранее я расслабилась, и это добром не кончилось.
Мы добиваемся того же медленного прогресса, что и в прошлые несколько дней, пробуя найти обходные пути вокруг наиболее сильной разрухи от землетрясений и отыскать бензин. Посреди дня мы останавливаемся, чтобы размять ноги и поесть чего-нибудь.