Последний прыжок
Шрифт:
— Что ж, — благосклонно улыбнулся Насырхан-Тюря, — я вижу, вы хорошо поняли мои желания.
— Ближайшие две-три недели необходимо всеми силами уклоняться от боев. Необходимо накопить силы, большие силы для нанесения сокрушительного удара. Поэтому вновь прибывающие воины газавата по мере их обучения в третьей группе будут передаваться в эскадроны или господина Мадумара или господина Истамбека, пока мы не доведем численный состав каждого из этих эскадронов до полка. Это необходимо закончить к возвращению из России господина Гунбина.
— Вы все сделали
— Разрешите произвести разбивку людей по эскадронам?
— Идите, — кивнул Насырхан-Тюря.
Эффенди в сопровождении Мадумара и Истамбека поднялся с ковра и направился к двери.
— Да, дорогой Эффенди, — окликнул турка Насырхан-Тюря, — нужно, чтобы ядро эскадрона Мадумара составляли те люди, которых привел Мадумар, так же и в эскадроне Истамбека.
— Я знал, что вы пожелаете сделать именно так, — поклонился Эффенди. — Списки эскадронов составлены с учетом прежнего состава отрядов.
Оставшись один, Насырхан-Тюря опять прилег. Снова легкая дремота начала одолевать ляшкар-баши. Но и на этот раз Насырхану-Тюре не удалось уснуть.
Со скрипом отворились двери, и вошел Атантай. Яркий луч восходящего солнца, прорвавшись в полумрак мечети, упал на лицо Насырхана-Тюри и заставил его открыть глаза.
— Что там? — с неудовольствием спросил он, увидев остановившегося около ковра Атантая.
— Мулла Мадраим пришел, — сообщил Атантай, — человек пятьдесят привел. Хочет вас видеть.
Насырхан-Тюря сел, раздраженно погладил бороду и после короткого раздумья приказал:
— Давай оружие. Сам выйду. Посмотрю воинов.
Надев богато расшитый золотом парчовый халат, Насырхан-Тюря в сопровождении Атантая вышел из мечети. Крытая галерея перед входом в мечеть была занята кишлачной аристократией — баями, разодетыми в яркие халаты. Все они пришли приветствовать Насырхана, и сейчас, увидев, что он вышел, проворно вскочили на ноги и столпились вокруг него, громко выкрикивая приветствия. Басмачи личной охраны Насырхана, стоящие у дверей мечети, были оттеснены в сторону. Лишь Тимур протиснулся вперед и встал позади Насырхана-Тюри.
— Рад вас видеть в добром здравии, уважаемые господа, — приветливо обратился Насырхан к баям. — Сейчас я занят важными делами и не могу уделить вам время. Но здесь, в Ренжите, мы простоим не один день. Найдем время и для разговоров.
Насырхан не спеша спустился с галереи во двор. Следом за ним, отступив на шаг, шли Атантай и Тимур, а уже за ними потянулась пестрая байская цепочка.
А на дворе распределение басмачей по отрядам подходило к концу. Две группы, человек по сто каждая, стояли в левой части двора. Около одной из них суетился Мадумар, около второй — Истамбек. В правой половине двора, почти за мечетью, стояла третья группа, численностью превышающая две первые. Около нее, не сливаясь с нею, держали лошадей в поводу пятьдесят человек, приведенных муллой Мадриамом. Насырхан-Тюря прежде всего подошел к этой группе.
— Вижу, вижу! — ласково улыбнулся он мулле. — Вы прекрасно выполнили свой долг, благочестивый Мадраим. Привели отборных людей, способных постоять за веру своих отцов.
— Служить вам и святому делу — первейший долг каждого мусульманина, — кланяясь, льстиво ответил Мадраим.
Он хотел продолжить свое приветствие, но Насырхан-Тюря властным тоном, указав на Эффенди, беседующего с Истамбеком, резко изменив тон, приказал:
— Людей передайте моему начальнику штаба, доблестному Эффенди. Он распорядится ими.
Затем, повернувшись к большой группе, таким же властным тоном заговорил:
— Правоверные! Вы уже вступили на путь газавата. Но вы еще недостаточно опытны в военном деле, чтобы стать победителями неверных. Поэтому я приказал хорошо обучить вас обращению с винтовкой, саблей и конем. Нерадивых, тех, кто вздумает уклониться от этого благородного дела, я буду уничтожать как недостойных великого звания гази — борца за веру. Послушных и доблестных возвеличу. Вы хорошо поняли, что я сказал?
— Поняли… Поняли… — нестройно, вразнобой прозвучал ответ.
Во время речи главаря газавата молодой высокий паренек из толпы необученных с удивлением и недоверием рассматривал Тимура, стоящего чуть позади Насырхана-Тюри. Тимур, заметив этот взгляд, тоже обратил внимание на паренька, и на лице его отразилось величайшее изумление. Но потом, спохватившись, он сделал ему знак глазами, который можно было понять только как приказ: «Молчи».
Насырхан в сопровождении Атантая пошел к «эскадрону» Мадумара, а Тимур, незаметно отстав, направился в глубь двора мечети за спины «необученных». Паренек начал пробираться туда же. Скрытые толпой от постороннего взгляда, они остановились в двух шагах друг от друга. Тимур начал копаться в затворе и подающем механизме винтовки, а паренек, сев на землю, занялся переобуванием. Негромко прозвучали короткие, как выстрел, фразы:
— Турсун!
— Тимур?!
— Т-с-с, молчи! Сейчас я не Тимур. Меня зовут Сабир. Я сын курбаши Мухаммеда Палвана. Понял?
— Понял, — нерешительно протянул Турсун, хотя и по тону голоса и по выражению его глаз было видно, что он ничего не понял. — Значит, ты Сабир. А зачем?
— Так надо, — коротко ответил Тимур. — Задание Лобова. Слушай, как, по-твоему, из тех, кого привел сейчас мулла, есть такие, которые могут меня узнать?
— Не думаю, — поразмыслив, ответил Турсун. — Там все из горных кишлаков. С равнины один я, и то по дороге пристал.
— Тебя мобилизовали?
— Нет! Доброволец.
— Ты что, с ума сошел?..
— Зульфию ищу. Насырхан, когда грабил Зоркент, Зульфию увез. Я голову положу, а Зульфию выручу. Если не удастся — убью этого живоглота Насырхана. Пусть что хотят со мною делают.
— Знаю. Ей пока ничего не грозит. Она в горном кишлаке.
— Где?!
— Молчи! Не сейчас. Скоро начнется драка. Так что ты держись около меня. Понял?
— Понял.
— Ты, Турсун, мне помочь должен. Товарищ Лобов будет тебе очень благодарен. Потом все объясню.