Последний расчет
Шрифт:
Элизе кивнула.
– А имени его вы вспомнить не можете? Катрине Браттеруд упоминала его имя?
– Я не уверена.
– Что значит «не уверена»?
– По-моему, она говорила, как его зовут.
– Вы обсуждали его?
– Нет, но потом я начала ее расспрашивать, и, кажется, она упомянула его имя… вот только я его забыла.
– Не важно, – дружелюбно заметил Гунарстранна. – Я передал ваше описание того человека в отдел особо тяжких преступлений криминальной полиции и попросил сотрудников архива подобрать снимки мужчин, родившихся с 1955 по 1964 год, то есть тех, кому сейчас
– Его имя было похоже на какую-то бандитскую кличку, – перебила его Элизе.
– На бандитскую кличку? – Гунарстранна поправил очки.
– Да, такие имена часто бывают у головорезов в кино: Стиг, Ронни…
– Борд? Роджер? Джим? – предположил Гунарстранна.
Элизе в отчаянии покачала головой:
– Может, я еще вспомню…
– А пока, – сказал инспектор, – пожалуйста, не спешите и внимательно взгляните на эти снимки. Не волнуйтесь, если не будете уверены на сто процентов. Скажите, если заметите какую-то знакомую черту, а потом мы с Франком Фрёликом с вами побеседуем. Кстати, не бойтесь очернить невинного человека… Если вам покажется, что вы кого-то узнали, мы вызовем того человека к себе и постараемся выяснить, был ли он знаком с Катрине. Если он ни при чем, мы, разумеется, не будем ни в чем его подозревать. Вы согласны?
Элизе кивнула.
Гунарстранна с трудом подавил приступ кашля, улыбнулся, словно извиняясь, и продолжал:
– Кроме того, учтите: наличие чьего-то снимка в полицейских архивах не обязательно означает, что тот или иной человек – преступник. Я специально подчеркиваю это, чтобы вы не делали скоропалительных выводов, если увидите среди снимков знакомое лицо. Вы меня понимаете?
Элизе Хермансен кивнула.
– Тогда поехали. – Гунарстранна положил перед ней на стол стопку фотографий.
– Вот интересно, повезет ли нам, – сказал Гунарстранна, закрывая за собой дверь. – Похоже, провалами в памяти дамочка не страдает… Так о чем ты хотел со мной поговорить?
– О парне с эспаньолкой. Хеннинга Крамера можно считать подозреваемым! – ответил Фрёлик, разворачиваясь на стуле.
– Понятно, – кивнул Гунарстранна, взял отчет Фрёлика и начал с интересом его читать.
– По его словам, он заехал за Катрине к дому Аннабет Ос, они немного покатались, а потом поехали в Оппегорд. Остановились недалеко от парка развлечений Тюсенфрюд. Там, на автостоянке, они занялись любовью. Он уверяет, что по взаимному согласию.
– Ясно. – Гунарстранна читал не отрываясь.
Фрёлик покачивался на стуле и ждал.
Наконец Гунарстранна поднял голову и спросил:
– Ну и что ты думаешь?
– По-моему, я… – начал Фрёлик, но замолчал, потому что на Гунарстранну напал очередной ужасный приступ кашля. – По-моему… – Фрёлик снова замолчал.
Тщедушное тело Гунарстранны сотрясалось от приступа. Инспектор пытался подавить кашель, но безуспешно. «Нет, это не простуда», – подумал Фрёлик. Кашель у его босса сухой, лающий… Он пробирает до самых пяток. Как лавина в горах… Фрёлик старался не обращать внимания на то, как дергается лицо Гунарстранны. Глаза у инспектора вылезли из орбит, губы плотно сжались. Инспектор побагровел и раздулся, став похожим на жабу. Фрёлик представил, что в легких у инспектора громоздятся огромные валуны. Они только и ждут, когда можно будет с грохотом покатиться вниз по склону. Достаточно подтолкнуть первый камень…
– Тебе надо к врачу, – сказал Фрёлик, когда понял, что больше не в силах выносить.
– Кх… кх… почему?
– Возможно, у тебя эмфизема. У курильщиков со стажем такое бывает.
Приступ заканчивался. Инспектор сурово посмотрел на своего помощника. Он дышал ровнее. Валуны у него внутри улеглись.
– Нет у меня никакой эмфиземы, – буркнул он, почти не скрывая злости, и кашлянул, словно демонстрируя, что приступ прошел. – У меня кашель курильщика, самый обыкновенный кашель курильщика!
– Так говорит врач?
– Да.
– Бросай курить!
– Обязательно брошу… когда-нибудь. Кстати, я умею справляться с кашлем… Надо делать неглубокие вдохи. – Гунарстранна уже доставал из кармана очередную самодельную сигарету. – И потом, курение – одно из того немногого, что доставляет мне удовольствие.
– Но…
– Хватит о моем курении! – рявкнул Гунарстранна.
Фрёлик даже поежился. Он не ожидал такой вспышки.
– Лучше расскажи о Хеннинге Крамере. По-твоему, он – паршивая овца?
– Возможно, – быстро ответил Фрёлик. – В его показаниях много нестыковок. То есть вначале все довольно складно – до того места, как они трахались в машине. Но потом… по его словам, он якобы высадил ее у перекрестка с круговым движением – совсем рядом с местом преступления.
– По-твоему, он лжет?
– Не знаю. Возможно, у него просто нервы не в порядке. Допустим, в первой части он говорит правду, то есть он действительно отвез ее в красивое место и предложил перепихнуться в машине, но потом…
– По-твоему, она не захотела? – Гунарстранна кивнул и продолжал: – Допустим, он к ней приставал, она отказала – в конце концов, у нее был постоянный приятель. Он ее изнасиловал, и на ее одежде остались следы спермы. Она сопротивлялась, вырывала ему волосы, царапалась. Все вполне логично. – Он кивнул.
Фрёлик молчал.
Гунарстранна разминал сигарету.
– Жаль, что мне пришлось допрашивать его в одиночку, – признался Фрёлик.
Гунарстранна поморщился:
– Что сделано, то сделано!
– Но возможно, он убийца.
Гунарстранна глубоко вздохнул и неожиданно улыбнулся.
– В его рассказе есть кое-что по-настоящему любопытное! – Он ткнул сигаретой в воздух и стал наблюдать за мерцающим огоньком. – Допустим, Крамер изнасиловал и убил ее. И что же он сделал потом?
Фрёлик наклонился вперед:
– Ты сам сказал… Он руководствовался логикой. Раздел ее, потому что на одежде остались его волосы, следы спермы, волокна от его одежды. Он понимает, что одного пятна, одного волоска достаточно, чтобы по анализу ДНК опознать насильника. Вполне понятно, почему дальше он путается… Он ведь должен был сочинить что-то правдоподобное. Возможно, он действительно высадил ее в Мастемюре… Только не живую, а мертвую. Он остановился, выволок из машины труп и перебросил его через заграждение.