Последний расчет
Шрифт:
Глава 13
Обаяшка
Едва повернув за угол, Франк Фрёлик увидел человека, сидевшего на стуле у двести одиннадцатого кабинета. Наверняка это Бьёрн Герхардсен. Он пришел вовремя и явно проявлял нетерпение; сидел, скрестив руки на груди и раздраженно качая ногой. Не глядя на него, Фрёлик остановился у соседней двери. Перед тем как войти, покосился на Герхардсена.
В его фигуре было что-то мальчишеское. Невольно представлялся бездельник, который сидит в классе на задней парте. Учиться ему скучно, но заставляют
Фрёлик закрыл за собой дверь и тихонько прошел в соседний двести одиннадцатый кабинет, где принялся дописывать отчет. Ничего, Герхардсен может еще немного подождать.
Через десять минут ему позвонили из приемной.
– Привет, Франки, здесь один человек по имени Бьёрн Герхардсен. Его вызвали в двести одиннадцатый кабинет к половине третьего.
– Попроси его сесть у двери двести одиннадцатого и подождать, – рассеянно ответил Фрёлик, не переставая писать.
Он опомнился только без десяти четыре. Какой Герхардсен терпеливый! Через пять минут в дверь постучали.
Фрёлик развернулся на стуле и посмотрел на дверь. Ручка медленно поворачивалась.
Когда дверь открылась, Фрёлик сделал вид, будто просматривает свои бумаги.
– Здравствуйте, я Бьёрн Герхардсен, – неуверенно представился посетитель.
Фрёлик посмотрел на настенные часы, затем, удивленно подняв брови, перевел взгляд на Герхардсена.
– Я жду здесь с половины третьего, – продолжал тот.
– Ясно, – ответил Фрёлик, вставая. – А я думал, вы уже не придете. Ну, садитесь. – Он указал на кресло рядом со своим столом и протянул руку: – Франк Фрёлик.
Герхардсен сел. Его костюм выглядел одновременно официальным и по-светски непринужденным: темно-синий пиджак, свободные брюки более светлого оттенка. Под пиджаком ярко-желтая рубашка и переливчатый сине-желтый галстук.
– Не сомневаюсь, вы понимаете, почему нам необходимо с вами побеседовать.
– Да, действительно. – Герхардсен кашлянул. – Вы хотите сказать… что ждете меня с половины третьего?
Фрёлик поднял голову, отрываясь от своих записей. Вопроса он как будто не слышал.
– Вы женаты на Аннабет Ос?
– Да.
– В субботу, то есть в тот день, когда исчезла Катрине Браттеруд, вы принимали гостей. Пожалуйста, расскажите для начала, какое у вас сложилось впечатление от званого вечера.
Герхардсен смерил его тусклым взглядом, давая понять, что он не привык к подобным штучкам. Кроме того, его взгляд говорил, что он не знает, стерпит он подколку или нет. В конце концов он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Потом снова откашлялся и начал:
– Рассказывать особенно нечего. Вечер имел успех; атмосфера была легкой и дружелюбной. По-моему, гостям понравилось.
Фрёлик кивнул:
– Что это был за вечер? По какому поводу вы созвали гостей?
– Просто званый ужин… Мы с Аннабет пригласили к себе друзей поесть и выпить вина.
– Но почти все ваши гости имели отношение к центру «Винтерхаген», верно?
– Да, верно. Мы в некотором смысле отмечали начало лета.
– Но пригласили к себе не всех сотрудников?
– Нет. Мы позвали людей из так называемого ближнего круга. Впрочем, приглашения рассылала Аннабет.
– Вы пригласили также Катрине Браттеруд.
– Да, как вам известно, она завершила курс реабилитации в нашем центре. Скоро ее должны были официально признать чистой… у нас так говорят. На самом деле я не знаю, как проходит выписка и тому подобное…
– Вы председатель совета директоров центра?
– Да, но я не психотерапевт, а дипломированный экономист.
– Понятно. Вы генеральный директор какого-то финансового учреждения?
– Акционерного общества «Гео-Инвест».
– Катрине не входила в круг близких друзей?
– Входила. Она была нашим близким другом. Наверное, именно поэтому Аннабет ее и пригласила. Она ведь несколько лет работала с ней. И… – Герхардсен поднял руки ладонями вверх. – Что тут скажешь? Она была симпатичная… стильная… талантливая… умная… в бюро путешествий, где она работала, о ней отзывались наилучшим образом.
Фрёлик кивнул и почесал бороду.
– К ее характеристике мы еще вернемся, – буркнул он. – В тот вечер вы заметили что-нибудь особенное в поведении Катрине?
– Ее тошнило.
Фрёлик поднял глаза.
– Да, ее тошнило и, кажется, вырвало… Потом все долго обсуждали то происшествие. Кажется, ей стало нехорошо около одиннадцати. Во всяком случае, прошло какое-то время после того, как мы встали из-за стола. Мы всегда долго ужинаем… Я не видел, что случилось, но, кажется, с ней говорила Аннабет…
Дверь за спиной Герхардсена открылась. Он замолчал и оглянулся. Вошел инспектор Гунарстранна и остановился перед зеркалом на стене, поправляя пряди, прикрывающие лысину.
– Бьёрн Герхардсен, – представил своего посетителя Фрёлик. – Инспектор полиции Гунарстранна.
Герхардсен и инспектор пожали друг другу руку. Гунарстранна облокотился о край стола.
– Можно продолжать? – спросил Герхардсен.
Поскольку ему никто не ответил, он снова заговорил:
– Аннабет разговаривала с Катрине, и вдруг кто-то толкнул ее сзади. Она держала в руке бутылку вина, и бутылка разбилась. Повторяю, я ничего не видел, но Аннабет была вся в…
– Вы не знаете, кто ее толкнул?
– Что, простите?
– Вы знаете, кто толкнул вашу жену?
– Нет.
Фрёлик жестом велел Герхардсену продолжать.
– Все засуетились, забегали. Насколько я понял, Катрине ненадолго потеряла сознание. Ее бойфренд отвел ее в туалет. Кажется, вскоре она ушла, потому что плохо себя чувствовала.
Гунарстранна возился с пачкой жевательной резинки. Она никак не открывалась. Он раздраженно дернул обертку и сунул в рот сразу две пластинки. Наклонился вперед, подпер подбородок рукой и принялся с интересом слушать. Подбородок у него шевелился, как нижняя челюсть овцы.