Последний расчет

Даль Хьелль Ола

– Вы не помните, когда точно вы туда приехали?

– В пять минут пятого.

– Вы не знаете, давно ли вернулся Герхардсен?

– Нет, но вряд ли давно.

– Почему вы так решили?

– Я облокотился о капот машины, в которой он приехал; мотор еще был очень горячим.

– Все обсуждали, что там случилось?

– А что случилось?

– Катрине стало нехорошо; ее стошнило.

– Н-нет… я так не думаю. В конце концов, была глубокая ночь. Они все ужасно устали, все до единого. Кроме того, всех мучило похмелье.

Фрёлик встал.

– Спасибо, что нашли время поговорить со мной, хотя я явился

без предупреждения. – Он направился к двери, но на пороге обернулся, так как кое-что вспомнил.

– Да? – спросил Хёугом из-за стола.

– Знаете, время от времени я читаю вашу колонку, – поколебавшись, признался Фрёлик.

– Которую? – Хёугом задрал подбородок.

– Если бы я помнил! – ответил Фрёлик, опуская глаза.

Хёугом снисходительно улыбнулся:

– Может быть, у вас ко мне какой-то вопрос?

– Он вылетел у меня из головы, – ответил Фрёлик, схватившись за дверную ручку. – Если вспомню, я с вами свяжусь.

Глава 24

Украшения

Гунарстранна дочитал отчет Фрёлика и в сердцах смял страницу.

– Она что, дура? – спросил он, глядя на Фрёлика, который сидел в низком кресле у окна.

Фрёлик подбрасывал в руке зеленый дротик. Прицелился, замахнулся и метнул дротик в щит, который он поместил между двумя шкафчиками, на полке над столом.

– Вряд ли она дура, – не сразу ответил он. – Все-таки она образованная, на хорошей работе… – Он взял со стоявшего рядом журнального столика еще один дротик.

Гунарстранна с мрачным видом смотрел на протокол:

– Дурами могут быть даже образованные!

Фрёлик снова прицелился, но промахнулся; дротик упал между шкафчиками. Фрёлик выругался.

– Вот ты образованный, – язвительно продолжал Гунарстранна.

– Ну и что?

– Просто сейчас вид у тебя не особенно умный. – Инспектор досадливо помахал бумагами.

Фрёлик глубоко вздохнул, пересел за свой стол и выдвинул клавиатуру.

– Кто-то из них двоих лжет. Лжет либо Мерете Фоссум, либо Эйдесен. Это очевидно.

Гунарстранна кивнул:

– В первый раз мы с тобой надавили на Эйдесена. И он придумал невероятно банальную историю, в результате чего остался без алиби. Если мне не изменяет память, он утверждал, что поехал домой, рассчитывая застать в своей постели Катрине, но ее там не оказалось. Я прав?

Фрёлик подвигал мышью и нашел нужный файл. Он прочел:

– «По его словам, он вернулся домой между половиной третьего и тремя».

– А Катрине в то время еще могла быть жива, – заметил Гунарстранна.

Фрёлик стал читать дальше:

– «Эйдесен сказал, что звонил Катрине, но она не подходила к телефону».

Гунарстранна кивнул:

– Потом он лег спать… Так что алиби у него нет.

Фрёлик крутанулся на стуле:

– Зато Мерете Фоссум утверждает, что они с Эйдесеном поехали к ней и прокувыркались в постели до середины следующего дня!

– Но зачем Уле Эйдесену скрывать такое железное алиби?

– Наверное, из-за этических соображений… В конце концов, он был приятелем погибшей девушки; гораздо лучше выглядит, если он спал в своей постели и ждал ее, когда ее убивали. Так лучше, чем признаваться, что он спал с другой женщиной.

– Но, если дело только в этом, неужели он не понимал, что мы скоро разоблачим его?

– Конечно, – не сдавался Фрёлик. – Но он был ее бойфрендом. У него не было мотива к убийству. Кроме того, у него есть алиби, но, чтобы избежать упреков со стороны других – у них с Катрине все же были общие знакомые, – он не спешит обнародовать свое алиби, то есть Мерете Фоссум. Что скажут люди, если узнают, что он отпустил Катрине домой одну, ночью, когда на улицах полно маньяков и преступников, а сам прыгнул в постель к Мерете, пока Катрине убивали?

– Если Эйдесен ревновал Катрине к Хеннингу Крамеру, то мотив у него как раз был, – возразил Гунарстранна. – Допустим, он ее ревновал. Есть мужчины, которые подозревают своих подружек двадцать четыре часа в сутки. Допустим, он шпионил за ней, когда она ушла из гостей. Он увидел, как она идет по дороге, садится в машину соперника… Подумать только, в нашей стране ежегодно совершаются сотни таких убийств!

– Но зачем Фоссум лгать? – спросил Фрёлик. – Все подтвердили, что они втроем вышли из такси у ночного клуба. Все подтвердили, что те двое держались вместе. Маловероятно, что она покрывает ложь Эйдесена. Она ничего не выигрывает! Придется предположить, что Фоссум говорит правду и у Эйдесена действительно на ту ночь алиби. Если Эйдесен выяснил, что в ту ночь Катрине была с Крамером, он решил ей отомстить тем, что переспал с Мерете. По-моему, это вполне в его духе, во всяком случае более вероятно, чем желание убить Катрине.

Гунарстранна слушал, задумчиво сдвинув брови.

– Единственный человек, за которого никто не может поручиться, – Герхардсен, – продолжал детектив. – Допустим, в тот вечер Герхардсена потянуло к Катрине. По словам Георга Бека, он вышел следом за ней на террасу и полез ей под юбку. И вот фантастическое совпадение: две машины более-менее одновременно отъезжают от дома. Едут в центр города. Герхардсен выходит из такси у ночного клуба «Смугет». Крамер оставляет «ауди» на Корт-Аделерсгате, и они с Катрине идут в Акер-Брюгге. Здесь они стоят в очереди в «Макдоналдс», покупают еду; она танцует с каким-то бродягой. Идет время. Чисто теоретически предположим, что Герхардсен не заходил в клуб вместе с Уле и Мерете. В конце концов, он был третьим лишним. Вдруг он видит Катрине и Крамера. Рядом гараж его компании, в котором есть машина. С его слов мы знаем, что он взял машину. Но ведь он мог взять ее гораздо раньше, чем говорит. Он вывел машину из гаража и поехал за ними. Он видел, где Крамер высадил Катрине перед тем, как вернуться домой. По времени он вполне успевал. Крамер сказал, что высадил Катрине между половиной третьего и тремя часами ночи. У Герхардсена хватило времени изнасиловать и задушить ее, выбросить труп и успеть домой к четырем.

Они снова переглянулись. Фрёлик все больше возбуждался. Собственная версия казалась ему все правдоподобнее. Гунарстранна упорно молчал.

– Что тебя не устраивает в моей версии? – спросил Фрёлик.

Гунарстранна встал и начал расхаживать по комнате.

– Откровенно говоря, это не слишком убедительно. – Он взял со столика последний дротик. – Послушай, я все время думаю о Хеннинге Крамере. Его показания нравятся мне все меньше и меньше. Мы не знаем, быстро ли он теряет самообладание. – Гунарстранна прислонился к оконной раме, задумчиво перебирая в правой руке дротик. – И если он лжет, то наверняка что-то скрывает, а что ему скрывать, кроме…