Последний расчет

Даль Хьелль Ола

Он побежал по лестнице. За ним деловито топал Иттерьерде. Гунарстранна не останавливался, пока не добрался до площадки третьего этажа. Дверь в квартиру была распахнута. На пороге стоял полицейский в форме. Гунарстранна отпихнул его плечом и вошел.

Он повесился на крюке от люстры… Возможно, для люстры крюк и был прочным, но теперь казался хрупким. Кто-то срезал провод и снял покойника.

– Это я снял тело и положил на пол, – объяснил констебль с порога. – Надеюсь, я ничего не нарушил?

Гунарстранна мрачно покосился на него,

но ничего не ответил. Констебль пожал плечами. Если не считать констебля, Гунарстранны и Иттерьерде, в комнате находился еще один человек. Не говоря ни слова, Гунарстранна наблюдал за ним. Незнакомец делал Хеннингу Крамеру непрямой массаж сердца. Его усилия казались тщетными. Незнакомец сидел на теле Крамера верхом; спина его белой рубашки намокла от пота. Всякий раз, как он надавливал на грудь мертвеца, тело дергалось. Ноги и голова Хеннинга Крамера с глухим стуком ударяли в деревянный пол. Человек, сидевший верхом на теле, сделал передышку, глотнул воздуха и снова принялся давить на грудь Крамера. Безжизненные ноги и голова с глухим стуком ударялись о половицы.

Гунарстранна жестом подозвал Иттерьерде. Тот склонился над телом и осторожно перекусил кусачками петлю на шее мертвеца. Человек, пытавшийся реанимировать Крамера, покосился на них, что-то буркнул и продолжал свое дело.

Гунарстранна кашлянул и обернулся к констеблю:

– Он был холодный?

– Как лед, – ответил констебль.

– Кто это? – Гунарстранна показал на человека, делавшего Крамеру массаж.

Констебль пожал плечами.

Тут в квартиру вошел Франк Фрёлик. Он сразу понял, что произошло, и тяжело вздохнул. Они с Гунарстранной переглянулись.

– Он нашел труп, – пояснил констебль, указывая на человека, о котором они говорили. – Но начал делать массаж только что.

– Эй, вы врач? – обратился Фрёлик к незнакомцу.

– Ветеринар, – ответил тот, поворачиваясь.

– Он умер, – сказал ветеринару Гунарстранна.

– Надо вскрыть ему грудь, – ответил тот. – Попробовать запустить сердце вручную.

– Что?! – изумился Гунарстранна.

– Запустить его сердце вручную.

– Вы что, спятили? – Губы Гунарстранны свело от раздражения. – Он умер! Неужели сами не видите? Тут никаких сомнений быть не может. Он умер несколько часов назад!

– Чушь! – Ветеринар вскочил, бросился на кухню и скоро вернулся с большим секачом. На лице у него застыло выражение сосредоточенности; он весь вспотел. Размахивая секачом, он воскликнул: – Его надо вскрыть!

– Решения здесь принимаю я. – Голос у Гунарстранны дрожал от сдерживаемой ярости. – Он умер…

– Но с крысами в нашем институте все получается! Я занимаюсь этим каждый день. Мы вскрываем им грудную клетку, сдавливаем сердце, и они оживают!

Гунарстранна в упор смотрел на ветеринара с секачом. Иттерьерде склонился над трупом и разглядывал его, как будто надеялся понять что-то важное. Всем было не по себе. «Им не нравится мой тон, – подумал Гунарстранна. – Они боятся, что я наброшусь на несчастного и раздавлю его… Бедняга в шоке. Надо с ним помягче…» Послышалось звяканье; человек в дверях выронил секач. Руки его дрожали, челюсть отвисла. Очевидно, он был на грани нервного срыва. Гунарстранна, обрадовавшись, что ветеринар наконец бросил нож, повернулся к окну и показал на высохший серый кактус, прижатый к стеклу:

– Кактус видите?

– Не понимаю, о чем вы, – ответил человек в дверях, устало поглаживая себя по лбу.

– Он растет.

– И что?

– А подоконник не растет.

– Ну и что?

– Доска не вырастет, сколько ее ни поливай.

Какое-то время ветеринар ошеломленно разглядывал кактус. Потом посмотрел на труп, лежащий на полу.

– Но он мой брат! – вскричал он.

Гунарстранна взял его под руку. «Он вот-вот сломается», – снова подумал он, заглядывая ветеринару в глаза.

– Примите мои соболезнования.

– Неужели вы не понимаете, что я не хочу терять брата?

– Стойте спокойно, – приказал Гунарстранна, видя, что ветеринар пытается подобрать нож, и придав голосу душевности: – Не сомневаюсь, вы хороший ветеринар и хороший ученый, вы добились несомненных успехов в опытах с крысами, но нельзя забывать, что крыса – все-таки не человек. Даже если его сердце и забьется после того, как вы вскроете ему грудную клетку, вы должны помнить, что его мозг очень долго находился без притока крови. В самом лучшем случае он останется овощем и будет лежать, подключенный к аппаратуре, пока над ним кто-нибудь не сжалится…

– Вы правы, – тихо ответил ветеринар. – Об этом я не подумал.

Гунарстранна показал на лежавший на полу секач:

– Где вы его нашли?

– Что? – равнодушно спросил его собеседник.

– Где вы нашли секач?

– На кухне.

– Значит, он всегда был в квартире?

– Конечно.

– А это ваш брат?

– Да.

Остальные облегченно выдохнули и снова зашевелились. Все украдкой поглядывали на Гунарстранну. Он понимал, в чем дело. Нельзя допрашивать брата мертвеца рядом с телом.

Гунарстранна огляделся. В квартире оказалось много книг; полки занимали все стены. Комната была симпатичная, обставлена со вкусом. В промежутках между полками висели африканские маски и репродукции.

– Значит, это ваша квартира? – Гунарстранна снова огляделся по сторонам. Его внимание привлекла небольшая деревянная статуэтка на краю полки. Казалось, деревянный всадник вот-вот упадет. Рядом с дверью стоял чемодан; на его ручке еще был прикреплен ярлык авиакомпании «Бритиш эруэйз». Рядом стоял пакет с покупками из магазина беспошлинной торговли. – Вы уезжали?

Проследив за взглядом инспектора, ветеринар кивнул.

– Надолго?

– Дней на десять.

– Какой у вас уютный дом, – вмешался в разговор Фрёлик.

Ветеринар тяжело рухнул в кресло и смотрел перед собой без всякого выражения.

– Я устал, – произнес он, подавленно качая головой. – Не спал больше суток. Еще не привык к смене часовых поясов. Приехал домой и вижу, что Хеннинг висит на люстре… Это уж слишком.

– Что?.. – начал было Гунарстранна, но Фрёлик его остановил и присел на корточки перед ветеринаром. Тот по-прежнему смотрел перед собой остекленелым взглядом.