Последний Рубеж
Шрифт:
Здравым смыслом Зулу осознал, что это был наносной диск, состоящий из звездного вещества. Но по необъяснимой причине один вид этого диска вызывал ужас, и невольно напрашивалась мысль, что перед ними – воплощенное зло… На какое-то мгновение Зулу почудилось, что он снова попал на Ганьютцу, и черное облако перед ним – это дым от горящего леса, подожженного пиратами. Он бросил взгляд на Чехова, ища у него поддержки. Но карие глаза Павла расширились от ужаса надвигающейся черноты и от зловещих слов Сибока, произнесенных с пророческим пафосом: Зулу закрыл глаза, чтобы не видеть поглощающую их бездну.
– Смотрите! –
Зулу вздрогнул от его слов, но как когда-то в лесу Ганьютцу, взял себя в руки и, преодолевая и страх, и отвращение, посмотрел на экран. Сквозь крошечные просветы в черном облаке он увидел сполохи яркого сияния, отливающие бело-голубым огнем.
– Страх парализует внутренний свет, – продолжал «пророчествовать» Сибок. – Тот свет, который ярче десяти миллионов солнц. Преодолевай свой страх! Освободи внутренние силы!
Экран погас.
– Уровень радиации зашкаливает, – объявил Чехов. – Цепи перегружены. Скоро мы останемся без всех приборов.
– Капитан, новые щиты уже устанавливаются, – отрапортовала Виксис.
– Отлично, – сказал Клаа, – если все будет хорошо, у нас очень скоро появится возможность испытать их. Ускорьте работу.
– Есть, капитан.
Клаа бросил восхищенный взгляд на своего Первого помощника. Какой очаровательной и непринужденной была она у него в каюте, сколько счастливых часов ему подарила, и какая официально-строгая, деловая, подчеркнуто уважительная она здесь, на капитанском мостике! Просто замечательно, что они нашли общий язык!
– Капитан! – возбужденно закричал Татар, – «Энтерпрайз» вошел в зону Барьера, и, похоже, его щиты выдерживают нагрузку.
Клаа вскочил со своего места и торопливо прошагал к рулевому управлению, где рядом с непривычно пустым местом Морека сидел Татар.
Главный экран «Орконы» показывал устрашающую картину: «Энтерпрайз», бомбардируемый видимым потоком световой энергии, переливался всеми цветами радуги; по яркости и красоте не уступающими цветам Полярного сияния.
– Поразительно! – прошептал Клаа; – Охота начинается!
Картина возбуждала его. Он верил, что проследует за «Энтерпрайзом» в неизвестность, уничтожит его там и вернется не только героем-победителем, но и героем-первооткрывателем. Он прогнал от себя мимолетное чувство собственного ничтожества по сравнению с холодной величественной красотой космоса.
– Капитан! – вновь воскликнул Татар, – «Энтерпрайз» исчез. Наши сканеры потеряли его.
Клаа уставился на огромный, устрашающий спектр Барьера, заполнивший весь экран, затем перевел взгляд на Виксис. Выражение ее красивого лица отражало ту нерешительность, которую испытывал и сам Клаа. Он еще раз глянул на экран и принял решение.
– Только вперед! – сказал он Татару.
На палубе обзорной кабины стояли Кирк и его друзья, с бессилием обреченных наблюдая, как «Энтерпрайз» входит в зону Великого Барьера. Звездный свет заливал иллюминаторы, и когда он достиг непереносимой взглядом яркости, Джим повернулся к Споку, стоявшему сзади. Вулканец все еще смотрел на ослепительную панораму, и Джим различил дрожание тонкой – тоньше паутинки – мембраны в темных глазах его при каждой вспышке света.
– Он действительно намерен сделать
Маккой, угрюмо сидевший у передатчика, выговорился:
– Единственное, что я хочу знать, так это куда, черт его побери, подевался спасательный корабль?
Вопрос был явно риторический, и все-таки Спок попытался на него ответить:
– Неизвестно. – Он отвел взгляд от экрана и предположил:
– Возможно, под рукой у Звездного Флота не оказалось корабля, а возможно, наше сообщение перехватил кто-то другой.
Джим развил его мысль:
– Хуже всего, если сообщение перехватили клингоны, хотя надо быть сумасшедшим, чтобы преследовать нас в этом районе… Спок, какое время продержатся наши щиты?
– Точно нельзя сказать, капитан, так как уровень радиации сильно колеблется. Если бы у меня были под рукой приборы, способные определить уровень облучения, которому подвергается «Энтерпрайз»…
– Ближе к делу, – прервал его Кирк, – хотелось бы услышать ответ раньше, чем я отправлюсь на тот свет.
Спок невозмутимо продолжал отвечать:
– Совершенно очевидно, что щиты «Энтерпрайза» не выдержат перехода через наносной диск. Тем более, что сила бомбардировки все возрастает.
– Скажи просто, что все это случится очень скоро, – сказал Маккой, – скажи, что у нас нет шанса… – Он запнулся.
Спок вопросительно посмотрел на него:
– Что вы сказали, доктор?
– К черту, Спок! – Маккой отвернулся и произнес тихим голосом:
– Я не хотел бы повстречаться с вами там еще раз. Надеюсь, вы это понимаете. С меня и одного раза достаточно.
Кирк уже перепугался, что Спок потребует дальнейших объяснений и… это будет продолжаться до бесконечности. Но Спок промолчал и указал кивком головы в сторону иллюминатора. Джим проследил за его взглядом и увидел надвигающуюся на них черноту в форме огромного, слегка изогнутого кольца. «Звездная пыль», – догадался он. И тут же содрогнулся от внезапного приступа ужаса. Не морозный озноб, а какое-то колющее обледенение прохватило все его существо, и волосы на голове стали дыбом от одного вида этой черной, источающей злобу, массы. Необъяснимая уродливость массы осязаемо придавливала вниз, не оставляя надежды на спасение, и истерический голос подсознания выкрикивал из своих потаенных глубин, что все они обречены.
– Тепловое излучение вместе с рентгеновским и гамма-излучением должно… – Спок внезапно замолчал, а затем заговорил голосом, полным недоумения. – Честно говоря, капитан, всему этому нет никакого логического объяснения. Как и тому факту, что корабль сохраняется так долго. Согласно физике, мы уже мертвы.
Голос Маккоя прозвучал как бы издалека:
– Значит, Сибок был прав?
Кирк осуждающе глянул на доктора:
– Прав или не прав, я не позволю ему ставить опыты над моим кораблем и над моей командой. Как насчет вылазки, пока еще не поздно?