Последний Рубеж
Шрифт:
А между тем «Оркона» летит к Великому Барьеру – к своей гибели.
Озабоченная этими невеселыми мыслями, Виксис подошла к двери своей каюты, назвала код доступа. Компьютер дал добро на вход, двери разошлись в стороны, она вошла и застыла у самого порога, – в каюте ее встретил Морек. Поражена она была не тем, что Мореку удалось проникнуть в ее каюту, обманув компьютер, – для этого у него ума хватало, – а тем, что он проник в каюту женщины, которая его не приглашала и не ждала. И все-таки она прежде всего поинтересовалась:
– Как вы сюда проникли?
– Это неважно, – небрежно ответил Морек. – Входите,
Странно, но именно эта нехитрая наглость заставила ее улыбнуться, пройти в каюту. К тому же она понимала, что Морека волнуют те же самые вопросы, над которыми она размышляла и будет размышлять. А говорить в коридоре, который просматривается – при желании – прямо из капитанской каюты, было рискованно.
Двери закрылись, по ее просьбе в каюте вспыхнул яркий свет, заставив Морека зажмурится. Не присаживаясь и не приглашая его присесть, Виксис невозмутимо спросила:
– Ну, с чем вы пришли?
– Вы знаете, с чем и зачем я пришел, – уверенно ответил Морек, но его пытливый взгляд говорил о том, что он пытается прочесть на ее лице истинный ответ на его слова.
Не давая ему этой возможности, она старательно щурилась от света и молчала. Уверенность Морека испарилась, и он стал доказывать очевидное:
– Вы видите, как я умею обходить охранное устройство. Мне доступна каюта любого офицера. От вас требуется только согласие.
Она сделала непонимающее лицо, готовое вспыхнуть праведным гневом оскорбленного женского достоинства, и Морек слегка приоткрыл свои карты:
– He многие женщины в Империи дослужились до звания капитана, имена этих женщин у всех на устах. А если вы смените на капитаном мостике Клаа, то станете самой знаменитой женщиной империи.
«И мишенью для родных и друзей Клаа», – добавила она про себя, а вслух сказала:
– Морек, где речь идет об убийстве, там неуместна лесть. Говорите конкретно, чего вы хотите.
Морек был взбешен:
– Того же, чего и вы! У нас нет выбора, если мы хотим стать жертвами одного безумца. Или вы согласны умереть ради того, чтобы он утешил свое оскорбленное самолюбие?
– Конечно, нет, – честно, хоть и неохотно, ответила она.
Морек приблизился к ней так, что она почувствовала на своих щеках его тяжелое влажное дыхание. Положив ей на плечо ладонь, он осторожно провел ею до локтя, и тут Виксис оттолкнула его.
– Вы забываетесь, Морек. Я – Первый помощник, и ваша судьба во многом зависит от меня. Но если вы еще раз дотронетесь до меня… капитан прислушается к моим советам.
– Прошу прощения, – смиренно сказал Морек, но она видела мгновенную вспышку ярости в его глазах. – Я пришел к вам от имени всего экипажа с просьбой не дать погибнуть «Орконе» из-за прихоти одного безумца.
– Мой долг обязывает меня спасти «Оркону», – ответила Виксис. – И я сделаю все, что в моих силах. Но это все – общие слова. Что конкретно вы предлагаете мне, стрелок?
– Идите к нему, Виксис. Я видел, как он смотрит на вас. Идите к нему – развлеките, отвлеките его… а все остальное я сделаю сам.
Виксис внимательно изучала крупные, грубые, казалось бы, бесхитростные черты лица Морека и за маской рубахи-парня, радеющего о судьбе всей команды, разглядела лицо завистника и честолюбца. Он стоял ниже ее лишь на одну ступеньку служебной лестницы, и если не станет
«А если слегка подкорректировать план и убрать капитана и Морека?» – подумала она, а вслух сказала:
– Я все обдумаю и дам вам знать раньше, чем мы подойдем к Великому Барьеру.
Морек отрицательно покачал головой:
– Сегодня ночью.
Глава 14
Недолго длилась радость Маккоя от обещания Звездного Флота прийти на помощь. Едва они вместе с Джимом и Споком отошли от передатчика, торопясь покинуть обзорную кабину, путь им преградил Сибок с целой группой вооруженных светоармейцев. Брат Спока довольно улыбнулся, увидев ошарашенные лица вновь потерявших свободу беглецов.
– Будем надеяться, что ваше послание дошло до адресата, – спокойно сказал он, словно спасательный корабль спешил на помощь ему, а не его противникам.
«Джим был прав, – он действительно сумасшедший», – решил про себя Маккой. И было с чего так решить: он никогда не встречал ни среди землян, и уж тем более, ни среди вулканцев так часто и так открыто улыбающееся лицо.
Спок невозмутимо молчал, а Кирк так решительно шагнул вперед, что заставил солдат взять его на прицел.
– Ты можешь снова бросить нас в камеру, – со злостью заявил он, – но я сделаю все возможное, чтобы сбежать еще и еще раз. Я не собираюсь и не буду ждать, когда ты погубишь «Энтерпрайз», направляя его к Великому Барьеру. И даже если ты убьешь меня, а вместе со мной и их, тебя остановит Звездный Флот. Лично до тебя мне нет никакого дела. Тебе хочется быть самоубийцей? Будь им, но без моего корабля и без моей команды.
Улыбка сошла с лица Сибока. Он сделал знак своим солдатам, и те опустили оружие. Словно не заметив ни оскорбления, ни злобы в словах Кирка, он терпеливо и заботливо приступил к разъяснению:
– Капитан Кирк, скажите, пожалуйста, мне, кто и когда открыл что-нибудь новое, предварительно не избавившись от старого страха? Было время, вы – земляне – верили, что ваш мир плоский, а он оказался шаром. Было время, вы утверждали, что человек – не птица, и летать не может, а мы с вами летим в такой космической дали от Земли, о какой птица и не ведает. Вы утверждали, что скорость транспортного средства не может превысить скорости света, пока не открыли искривленное движение. Примеры такого рода можно приводить до бесконечности. И страх перед Великим Барьером – это всего лишь один из примеров страха перед неизведанным. Но не подумайте, что я подвергаю сомнению вашу смелость, – я говорю не о личном, а о надличностном страхе.
Кирк не смягчился:
– Можете не извиняться. Речь идет не о психологии, а о физическом явлении, в котором нет места ни страху, ни бесстрашию, зато есть или здравый смысл, или безумие. Интенсивная гравитация, мощная радиация поражают с одинаковым результатом и трусов, и смельчаков. Или печальный опыт других для вас ничего не значит? Вам требуется личное доказательство? Пожалуйста, убедитесь! Но оставьте других в покое!
Маккой предполагал, что терпению Сибока пришел конец, и он взорвется, как и Джим. Но к его удивлению, Сибок лишь опечалился, и ответ его прозвучал мягче обычного: