Последний сезон дождей
Шрифт:
– Каких еще три… - начал Макс и осекся, сам понял… 24е октября - годовщина катастрофы, день рождения Тани.
– Ей исполнится восемь лет! Она сама говорила, что новая жизнь начнется, когда ей будет восемь! У меня есть только три дня… - в голосе прорезалась истеричная нотка. Сашка чуть слышно всхлипнула, но сумела взять себя в руки.
Макс прекрасно уловил недосказанность Сашки. Девушка боялась, отчаянно боялась этой даты, будучи уверенной, что дольше девочка не проживет…
***
С Максом они познакомились в ту самую ночь восемь лет назад…
В
Не веря в то, что произошло, девушка рванула к месту катастрофы. Чутье смерти вело лучше любого маяка. Доехала до оцепления, прорвалась сквозь заслон полиции… И лишь увидев груды покореженных машин и ряды тел, укрытых черной клеенкой, полностью осознала… Их. Больше. Нет.
Не помня себя, потерявшаяся в пространстве, Сашка бродила среди выживших, впитывая их боль, их слезы, их потери. Бездумно стащила перчатки и принялась касаться людей руками. Всех, до кого могла дотянуться, забирая себе чужое горе, облегчая страдания, не боясь перегореть, сойти с ума.
Сашка не помнила, как и когда выбралась с места катастрофы, не помнила как очутилась в кабаке, расположенном на другом конце города. С ходу бросила на стойку деньги, требуя что-нибудь поубойнее, залпом вылила коктейль в рот и потянулась за следующим.
– Идиотка, - прошипел ей в ухо сердитый мужской голос, локоть сжали сильные пальцы, обтянутые тонкой кожей перчатки. Сашка покосилась на незнакомца.
– А-а-а… коллега. Давай выпьем что-ли…
Вместо этого “коллега” вытащил вяло сопротивляющееся тело на улице, дал пару несильных пощещин.
– Ты что творишь? Не знаю, что у тебя за горе, но фонишь ты так, что все, у кого есть хоть какие-то проблемы, сейчас вешаться побегут, - с легкой издевкой процедил он.
Сначала Макс принял Сашку за одну из новеньких, только инициированных пси - не умеющих держать себя в руках и пытающихся покончить с собой после первой же пары серьезных дел. Затем закралось подозрение о передозировке. Проверить? “Ей бы под мужика сейчас какого подсунуть - покрепче да покрупнее. И пусть сама решает свои проблемы”, - мысленно отругал себя за мягкосердечность молодой человек, обнажая руку и легко касаясь щеки девушки.
– Черт!
– он тут же одернул пальцы, испытывая странное желание подуть на них. Ожог был совсем другого рода. Да, мужиком тут, похоже, не обойдешься. Поспешно стянул перчатку с Сашкиной руки и крепко ухватил за пальцы, на этот раз готовый к контакту. И тут же заковыристо выругался.
– Вот дура! Что ж ты наделала? Как ты вообще до сих пор живая? Не дергайся! Подумаешь, за руку взяли… тобой отравиться можно.
Макс вытащил полувменяемую девушку на улицу, затолкал в машину и рванул домой. Одной рукой поддерживал руль, второй держал свою спутницу. Та слабо трепыхалась, пытаясь освободиться.
– На, выпей!
– коротко приказал парень, силой вкладывая бутылку
Дома с ходу бросил девчонку на кровать, одним рывком расстегнул ее рубашку. Сел рядом, сложив под собой ноги, положил одну руку на голый девичий живот, вторую на лоб и глубоко задышал, проваливаясь в транс. Десятки смертей, сотни покалеченных тел, плач, стоны - чужое, все чужое - вынести, выбросить, очистить. Зачем ты туда полезла? Ага… вот зачем… разорванные связи… личные потери… нежность, любовь… сестра-близнец… ребенок… странные чувства для псионика… будто из детства, когда тебя любят, а ты знать ничего не знаешь о чужих проблемах… это трогать нельзя - личные вопросы будешь решать сама. Спустя два часа Макс очнулся и по-новому посмотрел на девушку.
– Ладно, спи уж, спасительница человечества. Вот же идиотка… - тихо произнес он, укрывая гостью одеялом. Ударом по раме распахнул окно, подставляя лицо мокрому ветру, сел на подоконник и дрожащей рукой достал сигарету. С удовольствием затянулся.
– Теперь и мне надо решить, куда твой негатив девать.
Подумав, молодой человек щелчком запустил окурок в окно и достал телефон. Шлюхи ко всему привычны. Поболит неделю голова, зато работать не надо, а клиент хорошо платит. Еще неизвестно, у кого более дрянная работа.
– Привет, Алина. Да, как обычно…
Так началась эта странная и нелогичная псионическая дружба. Именно Макс не дал Сашке погрузиться в пучину отчаяния, наложить на себя руки. Именно он поддерживал ее во время ежегодных сезонов дождей…
***
Прохладный влажный воздух. С нотками преющих листьев и мокрой древесины, размытой глины и ржавчины, с нотками осени… такими знакомыми…
– Море не так пахнет, оно соленое…
– Да?
– в голосе сквозит удивление.
– Да, оно пахнет солью, йодом и водорослями.
Девочка оборачивается к Сашке и едва заметно морщит носик.
– Наверное, это ужасно…
– Нет, море очень красивое. Особенно летом… Ты могла бы его увидеть. Я летом поеду на море. Хочешь со мной? Выходи отсюда…
– Не сейчас, я же занята. Я потом скажу, когда можно. Сначала надо спасти их.
– … море… да, наверное, надо будет на него посмотреть…
21 октября. День 4.
Сашка нервничала. Таня целый день не давала возможности войти в Контакт. При каждой попытке псионика пробиться, ее мягко, но настойчиво выставляли обратно.
– Ничего не понимаю, как она это делает?..
Обняв себя за плечи, Сашка беспокойно мерила шагами стерильное пространство палаты, поминутно поглядывая на часы. Непрерывно тикающая секундная стрелка раз за разом откусывала крохи времени.
– Осталось чуть больше двух дней! Так мало! А она меня не пускает!
Сашка в отчаянии стукнула кулаком по стене и тут же ойкнула от боли. Макс молча наблюдал за девушкой.
– Перестань себя накручивать. Попробуй еще раз.
***
И снова дождь - сырой и холодный.