Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

— Сижу и злюсь на своего бородатенького, что-то задерживается он. И решил переложить его матрасы из машины в багажник. Уже открыл было его, — продолжал спокойнее свой рассказ Лазня, — как вдруг вижу: выходят из «Мебели» два спортсмена, близнецы моего, бородатые, в спортивных куртках. Один — налево, за магазин, второй — направо. Там навалом мебели в упаковке: «ширнетреб». Такую в помещение не заносят даже в непогоду, продают прямо на улице. Из дешевенькой, которую раскупают... Стою возле открытого багажника и размышляю: некуда мне эти чертовы матрасы сунуть, я же не выложил в гараже сумку для провианта. На старинный сундучок смахивает, из пропитанного какими-то смолами брезента. Такая даже сядешь — не мнется. Это Петенька мне ее удружил, мол, когда в посадку на пикничок — под харчи приспособишь. Стою, на себя и на весь мир зол: голова трещит, душа опохмелиться просит, а моего спортсмена все нет. Оставил бы мне бутылку, я б малость подлечился, а ты амурничай со своей директоршей, сколько хочешь, так нет же, никакого

доверия, унес белоголовую с собою в черной сумке. И тут слышу — вопят: «Ограбили! Милиция! Где милиция?!» Я и дошурупал: из меня же ваньку сделали. Кто-то взял на прихват магазин и смылся. А я стоял под магазином у всех на виду, меня видели. Видели, как я привез одного из этих бородатых, в спортивной коричневатой куртке. Такая одежка, конечно, не примета. У нас как? Если уж что-то завезли в «Промтовары», к примеру, те же куртки, то непременно одного цвета и одного покроя. В любом магазине области — одно и то же. Но борода, куртка и черная сумка — это уже кое-что... И подумал тогда: «Подсекли тебя, Богдане, на крючок с красной тряпочкой, поманили белоголовой злодейкой с наклейкой, впутали в черное дело. А возьмут по такому — не отмоешься, так что рви когти, если можешь». Захлопнул багажник, за руль и — подальше от места происшествия. Со страху, оказывается, и багажник толком не закрыл. Обернулся, а крышка — дыбом. Попался бы в таком виде гаишникам, дыхнул бы на них вчерашним перегаром — и плакали бы мои права, плакали бы моя жена и мои дети... Мчусь и думаю: «Надо, Богдан, делать тебе чистое алиби. В шахту! Ты — в сутках». «Жигуленок» поставил возле дома, схватил старую каску, фуфайку, переоделся в робу, в которой обычно вожусь с машиной, и бегом на вентиляционный ствол, благо — рядом, метров триста. Стволовой знакомый. Говорю: «Срочно в шахту. Позвонили на квартиру, ребята отпалили, но породу не убирают, боятся: один из патронов не взорвался». Стволовой, сам в прошлом проходчик, сочувствует. Я его предупредил: «Надо было бы ехать в шахту еще в первую смену, но вчера мы крепенько поддали, голова с похмелья...» Стволовой мне всякие рецепты диктует, как избавиться от муторного чувства, а я ему свое: «Ты меня — не видел. Спускался я в первую, стало быть, не при тебе». Он, само собою, соглашается: зачем ему себя под кнут подставлять? За спуск людей по вентиляционному стволовых секут. Спустил он меня, я и рванул! От вентиляционного к людскому — как с горочки, все вниз. Мчусь, словно братья Знаменские. Поотдышался лишь на пересыпе. Надо было людям показаться и на участок позвонить. Это через коммутатор, на случай чего — телефонистка свидетельница. На участке трубку поднял Петя. Я и ему вкручиваю мозги: дескать, так и так, углядел на заезде три бесхозных вагона леса, постараюсь вырвать, отметьте мне первую и вторую смену. Заскочил к ребятам в забой — еще девять свидетелей. Трепанулся им о лесе, о том, что я в сутках, и — на-гора. По дороге физиономию натер угольной пылью. Выехал, зашел к девчонкам в табельную, извините, мол, за жетон. И узнаю, что моим жетоном уже интересовалась милиция. Ну, думаю, всё, загремел ты, Богдан Андреевич, под фанфары: доказывай теперь, что ты не верблюд, не слон и не крокодил. Только никто тебе такой справочки не выдаст, даже зооцирк, который гастролирует сейчас в городе. Помылся, оделся, а тут и вы явились.

Лазня замолчал, виновато посматривая на Орача. «Вот я весь тут! Что хотите, то со мной и делайте», — говорил его заискивающий взгляд.

Рядом, с Иваном Ивановичем в машине сидел уставший несчастный человек. В этой несуразной одежде...

Орач снова подумал о том, что Богдан Андреевич отлично владеет воровским жаргоном. Где поднабрался? В далекой молодости? Случается, парень из ухарей опростоволосится. Но Лазня — прославленный руководитель сквозной проходческой бригады на лучшем участке среди шахт города.

Многолик человек. И велик, и жалок одновременно.

«Кто же ты, Богдан Андреевич? — думал майор Орач, стремясь проникнуть в его душу. — Матерый преступник, замаскировавшийся под «передового», или случайная жертва, которую попытались использовать опытные преступники?»

И тут возникла мысль. Если допустить, что Лазню вместе с его машиной действительно использовали в качестве подсадной утки, то с какой же тщательностью подготовлено это ограбление! Здесь действовал весьма неглупый человек, можно даже сказать, профессионал высокого класса. Но такие в преступном мире наперечет. Так сказать, «творческий почерк» их хорошо известен в милиции.

Возможен и другой вариант: кто-то, пока еще не известный, пытался использовать машину Лазни в своих корыстных целях, а он уехал без них. Тогда куда делись они вместе с добычей?

Можно и усложнить версию. Лазню действительно заставили сыграть роль «ваньки». Рассчитывали: узнав об ограблении, водитель быстренько смоется и тем самым потянет за собой фальшивый след. Пока милиция разберется, что к чему, они спокойненько разойдутся. К их услугам трамвай или какая-нибудь машина, стоявшая поодаль.

Ивану Ивановичу хотелось верить в то, что поведал ему Лазня, но рассказ о случайной причастности его к ограблению нуждался в самой тщательной проверке.

В общем, пока Иван Иванович не мог исключить ни один из вариантов косвенного либо прямого участия Лазни в преступлении.

За годы работы в милиции Орач убедился, что автобиография, которую пишут для отдела кадров, — это далеко не исповедь на смертном одре, не раскаяние в смертных грехах, это скорее ода самому себе по случаю собственного юбилея: я такой кроткий, отзывчивый, люблю природу и подкармливаю зимой воробьев и голубей, строго выполняю правила уличного движения и чту Моральный кодекс...

А преступления совершаются. И порою к ним имеют отношение люди с безупречными биографиями, написанными для отдела кадров. Заподозрить таких — значит оскорбить все святое.

— Судимости были? — поинтересовался у Лазни Иван Иванович.

— Четырнадцать лет тому назад, на больничных сгорел. Три года условно, да и то потому, что внес шесть целых и семь десятых... Возместил, как говорится. После этого три с лишним года ходил в звании дерьма.

— Пока тебя не подобрал Пряников? — осенило Ивана Ивановича.

— Влез... — с горечью признался Лазня.

— А что толкнуло? Маленькие заработки?

— Смеяться будете, товарищ майор, наоборот, большие заработки. Вкруговую на год по пятьсот с хвостиком выходило. Чего бы по больничному не гулять? А тут жена пилит: у тещи еще в годы войны хата сгорела, жила в летней кухоньке. «Надо бы помочь маме». Отвечаю: «Когда? На мне же бригада». А она, пила с деревянными зубьями: «Другие для доброго дела время находят!» И в слезы. А мне бабьи слезы — будто кислота. Думаю: как быть? А тут один фраер подкатывается: «Возьми на месяц больничный. Есть такой дядя, с половины...» Это значит, что я по больничному получаю пятьсот и половину отдаю ему. Поначалу брал — дрожал. А проскочило — понравилось. По два бюллетеня на год, пять лет кряду. То на море с семьей, то на огороде теще помочь, или в колхозе заработать пару косых на уборке яблок и картошки. Надо же возместить потери на больничном. Да только погорел тот добрый дядя. Проверили, кого он обслуживал, ну и загребли субчика-голубчика. Костил я потом жену: «Втравила!» А она в слезы: «Зачем меня, дуреху, слушал?» С нее взятки гладки, а на мне судьба выспалась.

— А воровской жаргон где же выучил, если судимость условная? — допытывался Иван Иванович.

— Товарищ майор, а как же иначе? — воскликнул Лазня с удивлением. — У меня в бригаде каждый второй — бывший блатняк. Есть которые не по одному сроку тянули. Но какие ребята — горы ворочают. Мы ведем только скоростные забои большого сечения. А закон в бригаде таков: хоть земля вверх ногами, но если полторы нормы не сделал — век тебе солнца не видать. Должен же я ходить у них в авторитете, иначе какой из меня «бугор»? На перфораторе я любому семь очей форы дам, сделать по реперам отметку — могу геологов поучить, сяду на подборочную машину — мастер международного класса. А уж в рыгаловке... — Сказал и вдруг смутился. — Так у нас в бригаде буфет называют, — пояснил он. — Стало быть, меньше десяти кружек «Жигулевского» не ставь. А на спор, за твои гроши, под твою таранку, случалось, и целый ящик. Я за один присест съедаю полтора килограмма мяса. Другие берут в забой газировку или кофе, а я — фляжку сметаны. «Бугор» передовой проходческой бригады — это не почетное звание «Ветеран труда», я во всем должен быть первым. Ну, и по части острого слова — тоже... Вы уж меня извините.

Лазня не совсем правильно понимал значение слова «бугор», отождествляя его с бригадиром. «Бугор» — это шишка на ровном месте, никчемность. Так в среде заключенных называют выскочку, которого временно сделали старшим. «Бугор» — кличка презрительная. Конечно, в бригаде у Лазни народ подобрался бывалый, тертый. С такими людьми надо уметь ладить, но не подлаживаться под них.

Орач подумал, что парткому шахты не мешало бы поглубже вникать в суть дела на передовых участках. А то оценивают моральный климат в коллективе процентами, порою дутыми, выполнения плана. Если же вдруг окажется, что передовой бригадир прославленного участка имеет какое-то отношение к ограблению мебельного магазина, секретарю парткома придется вести неприятные разговоры и в райкоме, и в горкоме: «Куда смотрели?» Конечно, Лазня — не ребенок, которого надо водить на помочах, но преступление на чистом месте не вызревает, ему тоже нужна своя среда. Так кто же эту среду лелеял на шахте «Три-Новая»? И какими еще преступлениями она чревата?

Впрочем, может быть, Иван Иванович в данном случае ошибается? Годами бьются в исправительно-трудовых учреждениях, чтобы преступнику (порой матерому, у которого за плечами по нескольку судимостей) вернуть обычное общечеловеческое представление о морали, о том, что такое хорошо и что такое плохо. Для такого ограбить женщину, которая возвращается после смены домой с зарплатой, значит «сорвать куш», то есть поживиться за чужой счет, совершить своеобразный лихой подвиг. При этом могут и надругаться над несчастной. И таким «скачком» еще и гордятся, бахвалятся — хвастаются перед такими же отщепенцами. Иван Иванович давно пришел к выводу, что официальная точка зрения на методы перевоспитания преступника далека от истины. Как принято считать? Трудовая колония может (и обязана) «усовершенствовать» любого правонарушителя. Для этого достаточно применить индивидуальный подход, подобрать этакий ключик, который откроет душу для благих мыслей, чувств и поступков. Только где та мастерская, в которой подбирают отмычки для такого хрупкого и эфемерного механизма, как человеческая душа!

Поделиться:
Популярные книги

Я не Монте-Кристо

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.57
рейтинг книги
Я не Монте-Кристо

Отмороженный 7.0

Гарцевич Евгений Александрович
7. Отмороженный
Фантастика:
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 7.0

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час

Рыжая Ехидна
2. Королевский приют имени графа Тадеуса Оберона
Фантастика:
фэнтези
8.83
рейтинг книги
Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час

Мама из другого мира. Чужих детей не бывает

Рыжая Ехидна
Королевский приют имени графа Тадеуса Оберона
Фантастика:
фэнтези
8.79
рейтинг книги
Мама из другого мира. Чужих детей не бывает

Жена моего брата

Рам Янка
1. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Жена моего брата

Бастард

Осадчук Алексей Витальевич
1. Последняя жизнь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
попаданцы
5.86
рейтинг книги
Бастард

Ненастоящий герой. Том 1

N&K@
1. Ненастоящий герой
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Ненастоящий герой. Том 1

Бывший муж

Рузанова Ольга
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Бывший муж

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря

Мастер 4

Чащин Валерий
4. Мастер
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Мастер 4

Адепт. Том второй. Каникулы

Бубела Олег Николаевич
7. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.05
рейтинг книги
Адепт. Том второй. Каникулы

Кукловод

Злобин Михаил
2. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
8.50
рейтинг книги
Кукловод

Ваше Сиятельство 3

Моури Эрли
3. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 3