Последний шанс
Шрифт:
Свои обязанности выполняю чисто механически. И то, наверное, лишь потому, что в голове образовался вакуум. Там остались лишь простые мысли. Типа: "Переложу документ на другое место" или "Хочу пить". День проходит совершенно обычно, в рабочей рутине. Единственное, чем отличается от череды таких же дней, это тем, что дисциплина стала строже. Видимо, это связано с иностранными гостями.
За обычным днем наступает такой же вечер. Серый, унылый и безрадостный. Никаких встрясок. Ни от кого. Савва, то есть Морозов, не присылает ни одного сообщения
Он с ней... С той идеальной девушкой...
Я боюсь бессонной ночи, когда буду гореть в тисках ревности. Но этого не происходит. Как только голова касается подушки, я засыпаю. И просыпаюсь лишь утром. С тяжелой головой. Это такое состояние, когда и боли сильной нет, но и четкости мышления - тоже. На автомате собираюсь на работу. Доезжаю без происшествий. И дальше всё продолжается - обыденно. Так как было до корпоратива. И весь день - он тоже обыденный. Но через эту обыденность я будто бы слышу, как тикает датчик на бомбе, привязанной к моей жизни. Один взрыв уже произошел. Будет ли второй?
С работы ухожу вовремя. От Юли никаких вестей. Это должно бы радовать, но вот что странно - напрягает. И очутившись в стенах собственной квартиры, я ловлю откат. Так много мыслей, так много чувств. Разных, зачастую исключающих друг друга. Я очень хочу, чтобы Савва позвонил. Чтобы написал хоть что-то. Понимаю, что мое желание не имеет под собой хоть какой-то основы. Но всё равно хочу. Этого, конечно же, не происходит. Поэтому становится еще горше. До такого предела, что хочется саму себя отхлестать по щекам и заорать: "Да очнись ты уже, дура!"
Заснуть не получается. Ни успокоительные чаи, ни валерьянка, ни подсчет котов (почему именно котов-то?!) - ничего не помогает. Мучаюсь до утра. И лишь с восходом солнца веки смыкаются. Чтобы открыться уже через, как мне кажется, несколько минут. Но это лишь игра сознания - прошло несколько часов. Меня разбудил будильник. Состояние -полностью разбитое. Тем не менее собираюсь и еду на работу. Когда же это всё уже закончится?
На рабочем месте заставляю себя что-то делать. На самом деле мне бы сейчас заползти в какой-нибудь укромный уголок и еще сколько-нибудь поспать. Но это, к сожалению, невозможно.
После обеда меня вызывает Сапрыкин, задает вопросы по важному проекту, высказывает недовольство некоторыми пунктами, а потом отправляет с документами к Альберту Давидовичу. Хорошо, что хотя бы к нему. А не к самому Морозову.
Сообщаю секретарю, что меня ждут - во всяком случае Сапрыкин сказал, что это так. Она кивает головой, поднимается со своего места и ловко плывет мимо меня на высоченных шпильках. Скрывается за дверью кабинета Альберта Давидовича, чтобы уже через несколько секунд показаться обратно.
– Проходите, он вас ждет, - дверь она оставляет открытой.
Я захожу внутрь.
– Здравствуйте, Алевтина Станиславовна, - слышу я сходу, - А почему Сапрыкин сам не пришел?
Кац выглядит загруженным и сосредоточенным.
– Здравствуйте, Альберт Давидович, -
Заместитель Морозова неодобрительно качает головой.
– Давайте документы, - говорит мне.
И в этот миг открывается дверь кабинета. Запросто, без стука.
– Проходите, Джозеф. Сейчас всё и обсудим, - слуха достигает самый страшный для меня голос в мире на настоящий момент - голос Саввы.
Сердце подскакивает к горлу, застревает там. И я очень боюсь повторения недавней панической атаки. потому что как ей противостоять в сложившихся условиях не представляя. Морозов ведь не один, с ним его будущий тесть.
Мужчины заходят в кабинет, это я понимаю по шагам, потому что обернуться не нахожу в себе мужества. Как будто совершила какое-то преступление. Я его не совершала, конечно, если разобраться. О том, что Морозов собирается жениться я узнала уже после того, как оказалась с ним в одной постели.
Нужно обернуться. Нужно. При этом выглядеть надо совершенно спокойной. Просто поздороваться.
Альберт Давидович поднимается со своего кресла навстречу вошедшим.
Вдохновленная его примером, я тоже поворачиваю голову. В лицо Морозову не смотрю. Это выше моих сил. Ничего не хочу там видеть. Да и есть ли там что-то для меня?
– Здравствуйте!
– выдавливаю из себя. Радует то, что голос звучит не мяуканьем придушенной кошки.
– Здравствуйте!
– отвечает Морозов, роняя это слово с барского плеча.
Затем он переключается на Каца.
– Вы заняты, Альберт Давидович? Я хотел бы привлечь вас к нашей беседе, - несколькими словами Морозов дает понять, что они пришли по очень важному вопросу.
Я всё также не смотрю на Савву. А вот с Джозефом мы встречаемся глазами. И... лучше бы этого не происходило. От его взгляда меня швыряет как будто о бетонный пол. Сердце из горла ухает в пятки. Почему Джозеф Шифф так на меня смотрит? А он действительно смотрит. Мужчина моложе, чем я себя представляла. Лет пятьдесят. Вряд ли больше. Высокий, крепкий, никакого живота. Черты лица правильные. Он привлекательный. Его дочери есть в кого быть красавицей. Но вот глаза у него... Светлые, голубые. Неприятные, будто царапающие кожу. От такого взгляда хочется укрыться. Или он знает?! Фотографии?! Кто-то что-то рассказал?!
Липкий холодный пот бежит по моей спине. Ни за что на свете я бы не хотела привлечь внимание такого человека, как этот. А тем более перейти ему дорогу.
Потом сознание цепляется за спасительную мысль - ни у кого нет никаких доказательств моей связи с Саввой. И, глядя в глаза стоящему неподалеку мужчине, я понимаю, что мне нужно врать так, как будто я сама верю в эту ложь. Потому что если он заподозрит правду, то просто сотрет меня с лица земли.
Неприязнь, вот что он излучает, разглядывая меня, как какое-то насекомое.