Последний шанс
Шрифт:
– Так точно, товарищ Сталин! Есть, принять за основу и совместно доработать, прорезался голос Ворошилова.
– План должен быть готов к утверждению не позднее, чем через месяц. И внимательно просчитайте все потребности в войсках. Но людей гнать на убой не дам. Все, товарищи. Работайте. Лаврентий Павлович, оставьте Ваших молодцов Клименту Ефремовичу и пойдемте. Товарищ Алексей, Вам тут тоже больше нечего делать, идемте.
Называя Берию и Ворошилова по именам, Сталин, завершая Игры, показал, что организационных выводов не будет и требуется только слаженная работа. Офицеры это поняли и потихоньку начали расслабляться.
Глава 58. Дан приказ ему на Запад.
– Проходите, товарищ Алексей, присаживайтесь. Я сижу перечитываю Вашу докладную записку касательно
– Да, товарищ Сталин. Слышал утром по радио.
– Все же удивительно, насколько точно при желании можно повторить некоторые события.
– Это потому, что в принципе у любого события есть некая внутренняя логика, из которой она произрастает. И если внешние условия, создающие вероятность события остаются теми же, а Воля не насилует ситуацию, то почему бы ей не повториться. Могли бы мы, например, начать польский поход одновременно с немцами? Технически и тем более, будучи осведомленными о будущем и готовыми организационно, безусловно. Но смысла в такой спешке не было никакой. Но если бы мы сделали это также первого или, допустим, пятого сентября, то мы бы поимели целую кучу совершенно не нужных нам проблем.
– Да, интересно, и каких же? Продолжайте, товарищ Алексей.
– Во-первых, в глазах всего мира мы бы смотрелись такими же оккупантами, как и Гитлер. И войны, которую Германии объявили Англия и Франция вполне могли бы распространиться и на нас. Да и США десять раз задумались бы о сохранении своего нейтралитета. А так у нас есть совершено четкое обоснование собственных действий. Немцы стремительно наступают на восток, продвигаясь в день по 25-30 километров. Исходя из этого, продолжая стоять на месте, примерно через две недели мы получили бы их армию уже у своих границ. Так что нам очень легко объяснить мировой общественности свои продвижения стремлением обезопасить собственные границы, создавая предполье. К тому же не грех и напомнить. Что это исконные наши территории, отобранные Польшей в 19-м - 21-м годах с поощрения, кстати сказать, Антанты. Совесть у них, разумеется, не проснется, но формальных поводов протестовать также не будет. Но это, так сказать, информационно-идеологические мотивы. Есть и более серьезные. Фактически мы уже вынудили немцев взвалить на себя разгром польской армии в одиночку. Тем самым, не сделав ни единого выстрела, мы уже одержали тактическую победу, ослабив во взаимных боях обои противников.
– Да уж, немцы меня уже дней десять домогались, все интересовались, когда мы начнем. А Молотов им все отвечал, что мы обязательно, но пока не готовы, уж больно быстро они сами начали. Вы бы видели, с какой радостью от меня сегодня ночью выпорхнул Шуленбург, когда узнал. Чуть ли не на крыльях помчался в посольство докладывать радостную весть. Кстати, а Вы действительно считаете Польшу противником?
– Сталин ехидно ухмылялся. Я прекрасно понимал игру, в которую он со мною играл. На двести процентов я был уверен, что все, что я ему говорю, он прекрасно осознает и без меня, даже скорее рассмотрел ситуацию намного глубже, но раз ему, видимо, хочется с моей помощью еще раз проверить свою логику, то почему бы и нет?
– Безусловно, товарищ Сталин. Польша с 36-го года активно вела переговоры с Германией в попытках склонить ее к совместной войне против СССР. Поляки нас ненавидят на генетическом уровне. Ведь именно Россия исторически всегда вставала на пути создания Польского полноценного государства. И хотя первопричина здесь не в нас, а в них самих, но кто из нас любит искать причину в себе? Но, если позволите, я вернусь к первому вопросу. Есть еще один фактор, который очень серьезно помогает нам в решении наших задач. Достигнутые соглашения с немцами по пакту Молотов-Риббентроп подразумевают разграничение зон влияния. Фактически граница должна проходить по Висле, делая Варшаву пограничным городом. Но в таком случае мы автоматически вынуждены ввязываться в войну против Польши на стороне Германии, либо довольно жестко напрягать с ней отношения. И это очень большая проблема, мы резко получаем враждебное отношение к себе со стороны простого польского населения. А оно и так к нам неровно дышит. В том варианте, который получился у нас, тоже есть свои минусы. Например, Белостокский выступ стал очень уязвимым местом при одновременных ударах немцев с севера и с юга. Но в то же время договоренности о создании взаимной частично демилитаризованной зоны, чего у нас не было, и получение в свою зону ответственности Литвы делают общую картину гораздо привлекательнее. Теперь наша задержка вынудила немцев в погоне за отступающими поляками пройти дальше на восток и занять эти территории, окружая Варшаву. Скорее всего, они предложат отойти, но надо, как это было в нашей истории, договориться с ними на обмен на Литву. Там они не наступали, да и наступать им там гораздо сложнее. Так что, думаю, согласятся. Тем более, что они не могут не видеть уязвимость Белостока. Вот пусть вокруг него свои планы и строят. А нам, зная об этом, будет легче продумывать контригру.
Все это примерно до деталей повторяется с тем, как это было у нас. Думаю, что Вы знаете все приведенные мною аргументы и уверен, что не только их. Не вижу причин, чтобы Вы в моем варианте думали иначе.
– В целом все правильно, - Сталин встал и принялся медленно мерить шагами кабинет, - нет-нет, Вы сидите, товарищ Алексей, мне просто так лучше думается. Ладно, с военными вопросами более или менее понятно. Будет все примерно так, как и Вы описали, и мы запланировали. Небольшие отклонения не в счет. А вот о том, что делать дальше, надо думать серьезно. Очень вы непростую картину расписали в своем докладе. Меня крайне беспокоит уровень противодействия нашим силам и советской власти на присоединенных территориях. Что в западных районах Украины и Белоруссии, что в Прибалтике. Вот эти моменты Вашей истории уж точно не хочется повторять. Как Вы думаете, можем ли мы что-либо заранее продумать в этом вопросе?
– Вопросы непростые, товарищ Сталин. Я бы не стал складывать и все в одну корзину, хотя многие моменты следует решать одинаковыми средствами. Во-первых, давайте поймем, что с большой вероятностью эти территории будут нашими всего на протяжении чуть более полутора лет. Затем, если мы не сможем избежать войны против немцев, а вероятность этого крайне низка, то мы их на какое-то время потеряем. В этой связи торопиться с немедленным административным присоединением "новых" территорий к нашим особого смысла нет. Особенно после того, как мы уничтожили собственное деление на национальные республики. Тем более, что совсем без выражений протестов националистически настроенной категории граждан мы не обойдемся.
Скорее нам следует создать некие буферные зоны, на которых мы будем только обеспечивать правопорядок силами НКВД, не особенно вмешиваясь в организацию местной жизни. Даже с конфискацией частной собственности я бы повременил. Национализировать следует лишь банки. Пропаганду советского образа жизни мы вести должны и будем. Но она должна быть мягкой, основанной на демонстрации наших достижений и качества жизни. В таком случае мы можем существенно снизить накал недовольство нашим присутствием. Скорее нам даже удастся расположить к себе местное население.
Во-первых, нашим пограничным и военным частям, а также частям НКВД, расположенным на этих землях, надо будет закупать множество продуктов, что сразу переведет их для местного крестьянства в разряд уважаемых платежеспособных клиентов. Кстати, нам это практически ничего не будет стоить. Мы будем расплачиваться польскими деньгами, изъятыми из банков в отошедших нам городах. А для населения так привычней и не создаст ненужных проблем. Во-вторых, думаю, такой порядок жизни окажется существенно лучше для населения, нежели тот, что будет установлен на территориях, занятых немцами. Какие-то трансграничные передвижения людей все равно будут, и мы их полностью не перекроем. А значит, пойдут слухи, разговоры, сравнения. Все это способно лишить националистов какой-либо серьезной базы для массовой поддержки. А нам существенно облегчит жизнь в последующем, когда на этих территориях будет развернута партизанско-диверсионная работа. Это что касается Польских земель. Примерно так же следует поступить и в Прибалтике. Правильным будет, если они, как и в моем варианте, попросятся в состав СССР, вот только принимать их надо пока без разрушения республиканских границ и в качестве претендентов. В таком случае мы получаем для послевоенного устройства полностью законные права на любые преобразования, но до войны не создаем ненужных конфликтов, делающих существенную часть населения врагами советской власти и пособниками фашистов. Ведь общая логика государственной политики прибалтийских республик на протяжении веков всегда остается одной и той же. Это продажа собственного вассалитета за хорошее кормление и развитие. Вот мы и дадим им перспективу, сделав кандидатами, одновременно оставляя им на время частичную самостоятельность.