Последний шанс
Шрифт:
– Ты не смотри на меня как на сказочника. Хотя где-то я тебя понимаю. Мне бы кто такое рассказал, сам бы отправил шутника в НКВД разбираться с психической нормальностью. Но, увы. Я ему даже проверку устроил, так он из запертой камеры в Кремлевском подвале исчез и возник спокойно в своем гостиничном номере. В принципе он вообще производит нормальное вменяемое впечатление, и полную готовность, даже желание ко всемерному сотрудничеству, хотя то, что он рассказывает о будущем, ужасно. И если подтвердятся все его дальнейшие данные, то отнестись к такой перспективе следует очень внимательно. Цена вопроса - миллионы жизней советских людей. И я не шучу. В этой связи по предложению нашего гостя из будущего было решено создать при Политбюро УЗОР - Управление Значимых, а для тебя завтрашних Оборонных Разработок. Тебе я предлагаю, как одному из самых преданных и эффективных членов ЦК партии должность руководителя этого Управления.
– Я готов, товарищ Сталин. Не скажу, что мне сразу все понятно в мелочах, да и новость, прямо скажем, шокирующая, но у меня нет ни малейших оснований сомневаться в Ваших словах. Только два вопроса. Кому сдать дела и когда приступать?
– Думаю, что дела сдавать не нужно, время не терпит. Твой преемник по необходимости сам обратится к тебе с вопросами. Кстати, есть у тебя предложения по тому, кем тебя заменить?
– Я бы присмотрелся к Кандиду Чарквиани. Он молод, но очень хорошо успел себя проявить. Чувствуется хороший потенциал. Да и по большей части уже в курсе текущих проблем.
– Хорошо, подумаем. Сейчас я передам тебе документы этого "пришельца" Сидорова, как он себя называет, хотя признает, что это не его настоящая фамилия. Внимательно посмотри. Там уже кое-где стоят мои пометки. Кабинет в Кремле тебе приготовлен. Хранить все только в сейфе. А основное место работы у тебя будет за городом. Необходимо подобрать подходящую базу для расположения УЗОРа. Посмотришь на предложения, поговоришь с Сидоровым, потом решим. Завтра я тебя с ним познакомлю. Время позже уточнит Поскребышев. Все, иди читай и думай, но что бы кроме тебя ни одной бумажки никто не видел. И думай, как подбирать людей. В отличие от тебя они на базе несколько лет жить будут. За редким исключением без права выхода.
– Решение Политбюро о Вашем назначении, - перешел Сталин на официальный тон, - будет сегодня вечером. Иди.
И когда Берия был уже у двери в кабинет, в спину прозвучало: - И поаккуратнее с женским полом, особенно юного возраста. Не дело партийному руководителю быть невоздержанному в своих желаниях. Спина вздрогнула.
До самого позднего вечера Берия разбирался в имеющихся документах. Особенно его поразила информация по оценкам систем вооружения, которые, как он знал, еще только проектировались или проходили опытные испытания. Не менее драматичной выглядела информация об основных этапах будущих событий, изложенная на бумаге в недлинном перечне.
– А ведь Сталин наверняка на порядок больше уже знает, не случайно же он мне насчет девок намекнул, хотя ничего такого я за собой пока не знаю. Но ничего, дай срок и мы все знать будем. Ну или почти все.
Голова буквально шла кругом от обилия возможностей и перспектив. Берия в отличие от Сталина был в гораздо большей мере не политиком, а именно управленцем. А потому он сразу же ухватил, какие перспективы открывает знание будущих разработок для развития экономики СССР. Взять хотя бы эту фитюльку - шариковую ручку. Вроде бы принципиальных проблем нет никаких. Разработать и в этом времени элементарно. А ведь никто не додумался. Создай ее, запатентуй, так озолотиться можно. А уж любительский рисунок танка будущего вообще вызвал у Лаврентия Павловича культурный шок.
– Я не я буду, но этот танк мы создадим, - пообещал он самому себе.
Завтра у него начнется новая жизнь. Завтра он встретится с этим гостем из будущего, и перед ним начнут раскрываться удивительные чудеса. Интересно, а Сталин ведь ничего не сказал о причинах появления этого "пришельца". Надо будет обязательно выяснить. Такие чудеса без особых причин не происходят.
Глава 11.
Знакомство с Берией.
Утром меня вызвали в Кремль. Не так, чтобы слишком рано, но для Сталина полдень был совершенно необычным временем появления в рабочем кабинете. Он был ярко выраженной "совой", да и все остальным по этой причине пришлось стать такими же. Для меня самого такой распорядок дня подходил, как нельзя лучше. Все жизнь не мог терпеть вставать на рассвете. Зато просидеть полночи с книгой или, занимаясь другой работой, было запросто.
Причина столь раннего рандеву с Вождем выяснилась довольно быстро. Сталин подобрал руководителя на УЗОР и до знакомства меня с ним хотел переговорить еще раз со мной наедине.
Назначение на должность Начальника УЗОРа Берии меня, честно говоря, порадовало. Более эффективного руководителя с учетом огромного объема предстоящей работы подобрать было нельзя. Рассказывая о назначении Сталин постоянно сверлил меня своими желтыми глазами, явно пытаясь понять, не было ли в моей характеристике Берии и откровенно высказываемом сейчас удовлетворении таким его решением какого злого умысла, способного привести к заговору против него самого. Я как мог постарался развеять его опасения, еще раз пересказав какой огромный воз тащил на себе Лаврентий Павлович в конце 30-х и в годы войны, что именно благодаря ему мы с очень небольшой задержкой относительно американцев смогли получить свою атомную бомбу, хотя по ранним исследованиям отставали на поколение. Видно было, что Сталин успокоился и расслабился.
– Скажите, товарищ Алексей, мы отдаем Вам такого ценного работника, прекрасного руководителя. А ведь он по Вашим же собственным словам прекрасно в Вашем варианте истории проявил себя на посту Народного комиссара Внутренних Дел. Тем более, что нынешний комиссар этого ведомства Вас также не устраивает. И что нам теперь делать? Можете Вы кого-нибудь нам посоветовать?
Вопрос был, что называется на десять баллов. Я, откровенно говоря, несколько завис. Главная проблема была даже не в том, что мне некого было назвать. Кое-какие имена в голове крутились. Но, во-первых, должность такого уровня - политическая. Одного профессионализма в борьбе с бандитами и врагами трудового народа здесь мало. Во-вторых, практически все, кого я мог назвать по своей истории, были сотрудниками того же Берии. И как Сталин отнесется к моему предложению назначить на должность человека Лаврентия Павловича, я совершенно себе не представлял. Особенно учитывая параноидальную подозрительность Сталина, резко возросшую после убийства Кирова.
– Товарищ Сталин. Я прошу прощения, но это не вопрос моей компетенции, давать такие рекомендации советскому руководству. Особенно в том, что касается столь высоких политических должностей. Это огромная ответственность.
– Это хорошо, товарищ Алексей, что Вы понимаете ответственность подобных рекомендаций. И все же прошу Вас. Вы же предупредили нас насчет возможной нелояльности товарища Ягоды. Не постеснялись охарактеризовать товарища Ежова. И надо сказать жестко и не лицеприятно охарактеризовать. А они оба, между прочим, члены ЦК партии. Я же вижу, что Вам есть, кого назвать и в данном случае, но почему-то Вы осторожничаете?
– Товарищ Сталин, хорошо, скажу, как на духу, только прошу понять меня правильно. Я знаю историю такой, какой она сложилась у нас с учетом всех кадровых чисток, разоблачений и последующих реабилитаций. И то, и тем более другое, вызывают множество вопросов касательно истинности утверждений. Это первое. Второе заключается в том, что вместе с разоблачением Ягоды, а потом и Ежова, вместе с ними были подвергнуты репрессиям в все руководители их аппарата высшего и среднего звена. Возможно, это было правильно, возможно нет, судить не мне, хотя я никогда не был сторонником массовых разборок без вникания в конкретные детали. Все же речь о судьбах людей, тем более, много сделавших для СССР. Но в итоге я знаю по истории лишь людей, которые работали вместе с Лаврентием Павловичем. Назвав Вам их фамилии, я просто боюсь быть неправильно вами понятым. Есть и еще один нюанс. Я бы рекомендовал Вам не складывать, как говорится, все яйца в одну корзину. А потому лучше разделить ведомство на два направления. Первое - выделить все вопросы внешней разведки в отдельную структуру. В моем времени это называлось Службой Внешней Разведки. В эту же структуру было бы неплохо отдать и вопросы, связанные с контрразведывательной деятельностью, поскольку эти темы часто оказываются слишком переплетены и требуют единого руководства для оперативного согласования. Для меня лично этот вопрос очень важен, поскольку я финансист. В моей памяти хранится огромный объем финансовой и биржевой информации, в том числе и из этого времени. Ее не только можно, но и нужно использовать по максимуму в интересах советского государства. Надеюсь получить от Вас санкцию на эту работу. Сейчас, насколько я помню, в этом плане имеется ИНО НКВД, который возглавляет товарищ Артузов. По тому, что я знаю, он прекрасный специалист и ни разу не был замечен в какой-либо оппозиционной деятельности. Он несколько своенравен, но руководитель такой структуры таким и должен быть. Иначе его переиграют внешние оппоненты.
– Последнюю фразу я сказал специально для Сталина, поскольку знал, что именно из-за своей независимости, часто показной, Артузов и оставался для Сталина чужим.
– Думаю, товарищ Артузов хорошо справится с руководством всей СВР. Что же касается НКВД, то есть один человек, который долгие годы являлся заместителем Берии на посту Наркома, а после него стал сам главой этого ведомства, хотя уже и переименованного. Это товарищ Меркулов. О его порядочности и преданности партии говорит тот факт, что он руководил государственной безопасностью вплоть до вашей смерти и последующего ареста Берии. Был арестован вместе с ним. Так это человек из Вашей команды, товарищ Сталин.