Последний штрих
Шрифт:
Добравшись домой, я долго отмокала в ванне, уставившись на стены из белой плитки. То и дело выключала воду и прислушивалась: не звонит ли телефон? Телефон молчал Ну почему шум льющейся воды так похож на телефонный звонок? Я брызнула горячей водой на лицо. Меня страшно бесило вот что: при жизни Сесил всем было плевать, уволюсь я с работы или нет. Никто от меня ничего не ждал. Все лавры доставались Сесил, а я просто существовала. А теперь от меня требовали каких-то поступков, и это казалось мне несправедливым.
Несмотря на то что было всего восемь вечера, я залезла в свою постель, от
Глава 20
Убийственные диванчики
Просто поразительно: за одной ссорой непременно следует другая, хотя на первый взгляд эти размолвки никак между собой не связаны. Это как со штрафами за нарушение правил парковки: стоит только один получить – и пошло-поехало.
Я ждала, когда Зак закончит собирать сумки. Утром он позвонил мне и извинился. Хотелось бы думать, что я одержала победу, но скорее всего вины он не чувствовал – просто хотел сохранить мир.
Я отправилась на кухню, захватила несколько банок с собачьими консервами и стала складывать их в пакет.
– Собака останется здесь, – заявил Зак, появившись в дверях.
– Здесь? – Я замерла с банкой в руках.
– Еду я оставлю, а выгуливать Хэппи утром и вечером будет соседский мальчишка. Я уже договорился.
– Ты что, собираешься бросить его одного на целых два дня?! – Я посмотрела на Хэппи, который вилял хвостом, явно не осознавая серьезности положения.
– Ну и что? – не понял Зак.
– Это же собака, а не растение! Ему нужны любовь и забота.
– Вот уж не знал, что ты помешана на собаках.
– Ничего подобного! Просто меня совесть замучает, если я его тут брошу.
Зак вздохнул, пораскинул мозгами и решил, что лучше мне не перечить.
– Хорошо, поступай как знаешь, – сказал он. – Только выгуливать его будешь сама.
Все шло гладко, пока Хэппи не стошнило на заднее сиденье.
– Черт! – выругался Зак и оглянулся на испорченное кресло. Машину резко повело влево.
– Зак! – испуганно воскликнула я. – Следи за дорогой!
– Пока собака обгаживает сиденья? Господи, Сес... То есть Джесси, ты меня уже достала со своим чертовым псом!
– Я за ним уберу, – пообещала я. – Успокойся, Зак. Я все вычищу.
Я указала на придорожное кафе. Мы припарковались. Зак молча вылез из машины и направился в туалет.
После того как я извела на сиденье пол-упаковки салфеток, он снова начал со мной разговаривать.
– Извини, что чуть не назвал тебя Сесил, – сказал он, вернувшись к машине.
– И за то, что на меня огрызнулся.
– И за то, что огрызнулся на тебя. И на собаку. Мне очень жаль.
Я посмотрела на скоростное шоссе, по которому проносились длинные фуры и легковушки. Ветер с автострады шевелил волосы. Мне захотелось сказать что-то оптимистичное, положить конец нашим недоразумениям.
– Просто сейчас мы переживаем серьезный стресс, – сказала я. – Самое главное – поскорее миновать этот этап, и тогда все будет хорошо.
«Такой особнячок впечатлил бы даже Тарин», – подумала я, когда мы подъехали к дому Дюранов. Он был выполнен в духе королевы Анны, в викторианском стиле, растиражированном на миллионах открыток из Сан-Франциско. Огромные сводчатые окна выходили на атриум, заставленный папоротниками и фикусами. Дом напоминал резную ладью; все в нем дышало женственностью: серо-голубой фасад, отделка цвета свежих сливок; вкрапления из черного дерева оттеняли окна, словно мазки туши. Своей сдержанностью и элегантным шармом он выделялся на фоне ярко размалеванных соседских домов (подъезжая, мы миновали здание, выполненное в темно-сиреневом, зеленом и розовом цветах, и другое, столь же живописное – смесь канареечно-желтого, бордового и синего). Дом родителей Зака походил на Грейс Келли, затерявшуюся в море Памел Андерсон.
– Ну, – сказал Зак, когда мы подошли к зеркальной двери с узорным орнаментом, – звони.
Я нажала на медную кнопку. Где-то в глубине дома откликнулся звонок.
– Слышу, слышу!
Быстрые шаги вниз по лестнице. Звук отпираемого замка. На пороге стояла Дерри, вытянувшись во все пять футов девять дюймов своего роста. На ней были синие джинсы, футболка с логотипом и фирменные кроссовки. К поясу джинсов пристегнут МП-З-плейер. Черты лица миловидные, но немного смазанные – так иногда бывает с молодыми, еще не до конца оформившимися лицами. По гибкому девятнадцатилетнему телу было ясно, что она может целыми днями уплетать пиццу с гамбургерами и оставаться при этом стройной – «кожа да кости». Локти и колени напоминали остренькие дверные ручки.
– Заки! – завопила Дерри и бросилась брату в объятия. Тот аж сумки выронил.
– Привет, Дерри. – Зак прижал ее к себе. Наобнимавшись, Дерри резко отпустила его и обернулась ко мне.
– Здравствуй, Джесси, – сказала она, отступила на шаг и украдкой покосилась на мои ботинки, невольно напомнив мне, что между нами – пропасть. Я думала, меня она гоже обнимет, как в старые добрые времена, но на сей раз от объятий Дерри решила воздержаться. – Вы привезли собаку? Класс!
Она наклонила голову и потерлась носом о морду Хэппи, которого я держала под мышкой. Пес отчаянно извивался и рвался на волю. Я протянула его Дерри.
– Господи, Дерри, по-моему, с нашей последней встречи ты стала еще выше, – сказала я и тут же поморщилась от собственной оплошности: в последний раз мы виделись с ней на похоронах Сесил.
– Ага... Молоко пью, – ответила она, почесала щеку и скорчила рожицу. – Заходите. – Она резко шагнула обратно за порог, оставив дверь нараспашку, и понеслась по коридору с криком: – Заходите, заходите, заходите-е!
Аппетитный запах жарящейся индейки привел нас с Заком на кухню, где миссис Дюран в ситцевом фартуке стиля французского кантри (похоже, страсть к необычным фартукам в этой семье передавалась по наследству) поливала жиром птицу. Она выпрямилась, вытерла руки полотенцем, свернула его, аккуратно положила на столик и официально поздоровалась со мной – можно подумать, раньше мы никогда не встречались. Когда я пожимала ей руку, мне показалось, будто я держу маленького слабого птенчика.