Последний спектакль
Шрифт:
Сделали перерыв на час. Чёрное платье ведьмы простирнули в туалете. Следов красной жидкости почти не осталось - да и не слишком они выделялись на чёрном. Издали совсем незаметно. Камень-алтарь склеили. Усилили фанерой. "Святости, - как ехидно заметил Марко, - заметно прибавилось". Ещё сделали углубление, что-то вроде чаши, чтобы в неё стекала жидкость, изображающая кровь.
Снова вышли на сцену. Йованка уже помнила кое-что из текста, остальных воодушевили слова короля, что на сегодня спектакль последний. Даже супница, в этот раз оказавшаяся пустой, не испортила общий настрой. Безумная надежда вспыхнула в глазах. Вспыхнула... И погасла. Тоже вариант. Достаточно жизненный.
Мешочек с кровью удалось проколоть с первого раза, и почти вся красная дрянь попала в специальное углубление. Йованка не стала падать на алтарь со всего маха, а, драматически покачавшись, осторожно опустилась на колени, и только потом навалилась на камень грудью. Успев незаметно вытереть лишнюю кровь специальной тряпочкой.
В общем, всё прошло гладко, но результата снова не было. Они долго кланялись чёрной тишине зала, старались уловить хоть какой-то шорох, увидеть хоть какое-то движение, хоть какую-то искорку света. Ничего.
Ну, на нет и суда нет. Пошли в гримёрки, переоделись. В буфет решили никого не посылать - слишком рискованно. Вместо этого обыскали несколько шкафов. Нашли банку тушёнки. Огромную, восьмисотграммовую. Откуда она взялась? Эту марку уже лет десять не выпускают. Но выбирать не приходилось. Открыли. Понюхали. Признали продукт годным и разложили по тарелкам. Тарелки-то как раз были. И стаканы. Воду набрали их под крана. Вскипятили в электрочайнике. А вот чаю не оказалось. Ни одного пакетика. Можно было, конечно, снова отправиться на поиски, но все устали, а время подходило к девяти. Решили, что сойдёт и так. Конец света, в конце концов, не до жиру.
Так что ели тушёнку, запивали кипятком. Беседовали. Сегодня спектакль сыграли в двадцать пятый раз. Юбилей. А толку? И сколько раз его надо сыграть? Удивительно, но в легенде об этом ни слова. Никаких там "девять раз по девять" или "трижды двадцать пять". Играли и играли. До победы. "От забора и до обеда", - прокомментировал Васко, он же дворецкий. Опять же, в легенде упоминались какие-то беснующиеся толпы, а здесь чёрный мрак и кладбищенская тишина. Может быть, играть надо на площади? Но ведь зрители же в театре были. Пришли на спектакль, не смотря на все обстоятельства. И...
В общем, надо играть. Заветного количества, скорее всего, и нет. Надо сыграть. Так сыграть, чтобы... Попасть. Войти в какой-то резонанс. Достучаться до... кого? Людей, богов, космоса? А может и... Ладно, надо делать своё дело. И будь что будет. Лучше уж так, чем сидеть по норам и дрожать. И здесь электричество есть. Главный театр страны и правительственные здания рядом. От одного источника. Если уж тут отключат... Тогда... Тогда при свечах будем играть. Где-то на складе есть свечи...
В день играли по четыре спектакля. В перерывах обшаривали гримёрки - искали еду. И находили, вот ведь что самое смешное. Иногда в местах, где и вчера, и позавчера ничего съедобного не было. А сегодня - было. Вот такие чудеса. Ещё страннее были сами продукты. То консервы позабытых давно марок. То колбаса с сегодняшней датой выпуска. Как-то попался персиковый компот произведённый аж в будущем году. Воистину: "Распалась связь времен..."
В супницу больше ничего не клали. Но на каждом спектакле Васко-дворецкий торжественно её открывал. Иногда там что-то оказывалось. Все клялись, что ничего не клали. Да и откуда. И когда. Но печенье или отлично прожаренные бифштексы всегда вызывали положительные эмоции. Отсутствие съедобного вызывало эмоции отрицательные. И то, и другое удавалось как-то вписать в канву спектакля. Пока...
Пока не выработалось полное равнодушие к данному явлению. Какая разница, есть в супнице что-то или нет? Мир-то ведь действительно гибнет. А есть всё равно хочется. То есть, значит, жизнь продолжается. А значит, надо стоять до конца. До любого. Такая вот философская мысль.
Невольно закрадывалось подозрение, что режиссирует эту пьесу... Вообще-то роль режиссёра (а также продюсера и антрепренёра) выполнял Петер, человек в короне.. Но... Очень хотелось верить, что высшие силы... Что им не всё равно. И они как-то влияют. Потому как вшестером против конца света... И эти вот маленькие чудеса... Очень хотелось верить, что именно эти чудеса как раз и доказывают бытие Божие. С Ним, с Богом, не так страшно. Не так бессмысленно.
Вот так и катилось. Двадцать девять спектаклей. Тридцать три. Число интересное. Но результат был тот же. Чёрная тишина. Непроглядный мрак.
Тридцать семь спектаклей. Сорок один. День и ночь - сутки прочь. А сыграть надо так, чтобы даже декорации стали настоящими. Чтобы... "Распалась связь времен. Зачем же я связать ее рожден!" Но, если я для этого рождён... А может, всё для этого и было? И таково предназначение небес? Иль мы в веках свой выбираем жребий?
Сорок пять. Сорок девять. Число интересное. И с самого начала всё пошло.
– Ты!
– провозгласил человек в короне. Король.
– Я невиновна!
– Весь твой ведьмин род!
– Никто из нас! Мы можем, но другое.
– А я велю тебя казнить. И мрак...
– А мрак от казни не погаснет. А только разгорится с новой силой. Чем больше крови, тем сильнее мрак.