Последний танец Марии Стюарт
Шрифт:
– Я отправлюсь в Англию, – сказала она. – Вот мой ответ.
– Нет, ваше величество! – воскликнул Хэррис. – Ни в коем случае! Как вы могли даже подумать об этом?
– Меня изумляет, что никому из вас даже не пришло это в голову, хотя это очевидно. Англия – единственная страна, выступавшая в мою поддержку во время моего заключения. Елизавета угрожала лордам, и, думаю, только ее вмешательство спасло мне жизнь. Она отказалась признать регента и назвать принца Якова королем. Она моя кровная родственница и связана со мной узами чести.
– В Англии вам угрожает опасность, – сказал Ливингстон. – Разве вы забыли, что Якова I держали там в плену целых двадцать пять лет? Разве вы забыли, что ваш собственный отец отказался ехать туда на переговоры, поскольку считал это слишком опасным? Англичанам нельзя доверять.
– Елизавета – это не Эдуард I и не Генрих VIII. Как и я, она женщина, которая сама подверглась несправедливому заключению. Она доказала свою дружбу в самые трудные времена. Я должна верить своей интуиции, а она говорит, что это правильное решение.
– Прошу прощения, ваше величество, но когда-то вы говорили то же самое о вашем намерении выйти замуж за лорда Дарнли, – выпалил лорд Флеминг. – Чувства могут обманывать нас, в отличие от фактов.
– Я тронута вашей заботой, но, в конце концов, я должна самостоятельно принять решение.
– Тогда нам придется просить вас подписать документ, освобождающий нас от ответственности за это решение, где будет сказано, что мы возражали против него! – воскликнул Джордж.
– Хорошо, если хотите, – удивленно ответила она. – Есть еще одно обстоятельство, которое трудно объяснить. Истина в том, что Англия и Шотландия когда-нибудь объединятся под властью моего сына Якова. Я знаю это, и Елизавета тоже. В конце концов, наши страны не такие уж разные.
Мария смотрела на закат над заливом Солуэй, отделявшим Шотландию от Англии широким клином, который постепенно сужался и замыкался примерно в сорока милях к востоку, рядом с тем местом, где армия ее отца потерпела сокрушительное поражение в битве при Солуэй-Моссе.
«Говорят, эта новость убила его, – подумала Мария. – Что ж, я не поеду туда, а отправлюсь водным путем. Морские путешествия всегда приносили мне удачу».
За широкой гладью воды она попыталась разглядеть противоположный берег.
– Это Англия? – спросила она лорда Хэрриса, стоявшего рядом с ней на вершине холма над заливом.
– Нет, сегодня вы не можете увидеть Англию. Для этого нужна исключительно ясная погода. Здесь нас разделяет более двадцати миль открытой воды, так что, пожалуй, вы видите багряные облака.
– Ох! – Мария была разочарована. – Дорогой лорд Хэррис, вы отправите мои верительные грамоты? Какой лорд или чиновник управляет этой частью Англии?
– Лоутер исполняет обязанности представителя губернатора в Карлайле, и я должен обратиться к нему. – Его голос звучал мрачно. – Герцог Норфолкский – главный из северных пэров, но есть и менее значительные, такие, как граф Нортумберлендский и граф Уэстморлендский. Оба они поддерживают католиков и с радостью примут вас.
– У вас такой грустный голос, – сказала она. – Пожалуйста, не надо. Я получила указание свыше и знаю, что поступаю правильно.
Солнце зашло, и вода приобрела темно-пурпурный оттенок. Возле них с тихим плеском струились воды речки Эбби-Берн, впадавшей в залив Солуэй.
– Иногда злые духи вводят нас в заблуждение, – проговорил он. – Сатана может принимать приятный облик, похожий на светлого ангела. Он способен обманывать нас и заставляет поверить, что наши побуждения исходят от божественного.
– Я отправляюсь во имя мира, – сказала Мария. – Чего бы ни хотел дьявол, у него нет мирных намерений.
Хэррис покачал головой:
– Я не утверждаю, что знаю о дьяволе так же много, как некоторые, но уверен, что он бродит среди нас и часто остается незамеченным.
– Пожалуйста, напишите письмо до завтрашнего утра, – твердым голосом попросила Мария.
После дальнейших увещеваний и споров со своими спутниками Мария наконец осталась одна и гуляла по пустой церкви аббатства. Она настояла на своем, и они послушно удалились, оставив ее в покое. Огромные каменные колонны в безмолвном нефе напоминали рукотворные деревья; их арки, парившие в воздухе, терялись во тьме. Внутри пахло сыростью и заплесневелым мхом. Аббатство, как и все старинные церковные сооружения в Шотландии, находилось в запущенном состоянии и нуждалось в ремонте. Стена в нескольких местах пошла трещинами, через которые сочилась вода.
В небе сиял полумесяц, дававший достаточно света для того, чтобы разглядеть контуры алтаря, каменных ниш и заплесневевшей деревянной ширмы, некогда отделявшей монашеский притвор от мирских братьев. Цистерцианцы. Белые монахи. Марии казалось, что она видит их туманные силуэты между рядами скамей и колонн, тени, пришедшие из какого-то сказочного царства, из времени, предшествовавшего религиозным распрям и войнам.
О мирные монахи… Ей хотелось прикоснуться к ним, но она знала, что они исчезнут. Разумеется, они не были реальными.
«Это всего лишь расстроенные нервы и смешанные чувства, которые заставляют меня видеть призраков в лунном свете. Если бы на самом деле Господь наделил меня даром провидения, то я бы увидела гораздо больше. Я смогла бы предсказывать будущее, которое остается темным и скрытым от меня».
Она вышла из южной двери и направилась к галерее, сводчатой каменной аркаде, где в плохую погоду прогуливались монахи. Лунный свет посеребрил траву на лужайке внутреннего двора. Каждая сводчатая секция отбрасывала черную тень на серебристую землю, образуя четкий узор, похожий на чередование черных и белых плиток в замке Шенонсо.
Шенонсо. Как много призраков сегодня ночью!
Из галереи за церковью она могла видеть монастырское кладбище, где простые надгробия стояли как загадочные каменные круги в Северной Шотландии и Бретани, предположительно связанные с магическими обрядами давно ушедших народов.
Быстро бегущие облака на короткое время закрыли луну и унеслись дальше. Призрачные галеоны. Босуэлл называл их призрачными галеонами, вспомнила она. По его словам, это были души моряков, обреченных вечно скитаться по небу по воле ветра.