Последний танец Марии Стюарт
Шрифт:
Они наконец прибыли на место. Марии помогли выйти из кареты и проводили в ее апартаменты в новом четырехэтажном постоялом дворе, где могли разместиться около тридцати человек. Его владелицей являлась графиня Шрусбери. По правде говоря, Бесс владела самим курортом и установила распорядок выплат из денег, поступающих от пациентов: половину раздавали беднякам, а другая половина доставалась главному врачу и его помощникам. Изнутри доносился приглушенный шум голосов; гостиница была оживленным местом, где люди постоянно общались друг с другом. Шум мгновенно стих, когда
Мария обрадовалась, что побудет некоторое время одна. Она ненавидела чужие взгляды; впервые она поняла, какой безобразной предстает со стороны – сгорбленной и немощной, гораздо старше своего возраста. Это было новое и неприятное чувство. Она всегда воспринимала свою красоту и изящество как должное… до сих пор, пока все вдруг не исчезло. Возможно, лучше было не приезжать сюда.
«Сначала мою репутацию подорвали публикацией «Писем из ларца», а потом мою веру запятнали резней в ночь святого Варфоломея. Мое дело пошло прахом после падения Эдинбургского замка, а теперь даже мой последний дар, мою красоту, похитила болезнь. Я не так сожалею о потерянной красоте, как об утрате человеческого расположения. Люди более склонны помогать несчастной и красивой пленнице, чем безобразной и больной монаршей особе. И… если я когда-нибудь снова встречусь с Босуэллом, я не хочу, чтобы он видел мое уродство».
Она посмотрела на свое отражение в оконном стекле. На расстоянии и в рифленом стекле она по-прежнему выглядела привлекательной, но знала, что при свете дня и вблизи далеко не так красива. Во всяком случае, для незнакомых людей.
Мария надела белый купальный халат и осторожно подошла к краю купальни. Окунув ногу, она сочла воду приятно теплой и ласковой, поэтому погрузилась целиком и заняла место на подводной скамье. Вода доходила ей до плеч. Легкий пар поднимался вверх и крошечными каплями оседал на лице. Ее колени и лодыжки, сильно опухавшие по утрам, так что она едва могла встать, теперь испытывали приятное покалывание и расслаблялись в теплых циркулирующих потоках. Она вытянула ноги, чтобы еще больше расслабить мышцы, вздохнула и откинула голову.
Сегодня в купальне было лишь несколько пациентов: пожилая женщина с каким-то кожным заболеванием, распухший от водянки мужчина и худой паренек, хрипевший от астмы. Они смотрели на нее глазами, помутневшими от боли, и, судя по всему, не узнавали в ней никого, кроме товарища по несчастью.
После купания, медленной прогулки в свою комнату и легкого ужина – местное меню было близко к постному – ее уложили в кровать с двумя свиными желчными пузырями, наполненными горячей водой, чтобы она могла пропотеть как следует. Это тепло уже оказало свое целительное действие: ее конечности восстановили былую подвижность, а головные боли прекратились.
Шрусбери заглянул к ней, и она извинилась за то, что не может встать с постели.
– Боже упаси прерывать лечение вашего величества, ради которого мы приехали сюда, – сказал он. – Вижу, вы улыбаетесь; вам стало лучше?
– Гораздо лучше. Я верю, что смогу исцелиться здесь.
– Вот еще одна приятная новость. Мне только что сообщили, что ее величество королева Елизавета остановилась в Кенилуорте, в шестидесяти милях отсюда.
– Шестьдесят миль! Мы еще никогда не были так близко друг к другу.
– Вы можете стать еще ближе, – проговорил он. – После этого она собирается в замок Чартли в тридцати четырех милях отсюда, а потом, возможно, приедет и в Бакстон.
– Сюда? И тогда мы наконец сможем встретиться лицом к лицу?
– Это возможно, ваше величество, вполне возможно.
Елизавета! Встретиться с ней сейчас… и в таком состоянии!
– Уповаю на это, – сказала Мария.
– Это в руках богов – особенно языческих, которых Роберт Дадли призвал на встречу с нею в Кенилуорте.
XIV
Королева фей проезжала по внешнему двору Кенилуорта под лазурным циферблатом астрономических часов на башне Цезаря, когда нежные ангельские голоса начали воспевать ее божественную красоту. Елизавета, одетая в такую жесткую блестящую парчу, что она не могла повернуться в седле, заключенная в броню из золота, жемчугов и драгоценных камней, с накрахмаленным жабо вокруг шеи, развернутым, как кружевной парус, посмотрела вверх и увидела мальчика в наряде купидона, подвешенного на золотистой веревке над циферблатом. Он прикоснулся к стрелкам и остановил часы.
– Для тебя, о Глориана, прекраснейшая девственная королева, время останавливает свой бег, пока ты находишься среди нас! – пропел хор голосов.
– Видите, возлюбленная королева? – спросил Роберт, ехавший рядом с ней. – Даже время – ваш покорный и почтительный подданный.
Она улыбнулась и продолжила путь в свои апартаменты. Наступили сонные весенние сумерки, и она наконец приехала в Кенилуорт, монументальное поместье ее дорогого Роберта в Уоркшире, который называли «пупом Англии». Она подарила ему это поместье десять лет назад, потому что хотела порадовать своего фаворита, но, хотя она и знала, что он расширил его и внес многочисленные изменения, ни разу не приехала посмотреть на них. Теперь она была гостьей Дадли – она и триста придворных из ее свиты – на целых семнадцать дней. Он обещал, что королева оставит привычный мир позади и окажется в сказочном мире, созданном специально для нее.
– Вы не разочаруетесь, сердце мое, – сказал он. – Окажите мне услугу и почтите мой мир своим присутствием.
Он встретил королеву на расстоянии семи миль от поместья и пригласил ее и придворных отобедать в золотом шатре, таком огромном, что понадобилось семь повозок, чтобы увезти его после разборки. Все дорогу до Кенилуорта они охотились с луком и стрелами. Потом, когда Елизавета приблизилась к декоративному искусственному озеру, из глубины поднялся освещенный «остров», и появилась нереида.
– Я госпожа этого зачарованного озера, – провозгласила она. – Придите и освежитесь в его водах!
Сивилла, стоявшая рядом с ней в развевающемся белом платье, воскликнула:
– Здоровья, благополучия и процветания вашему величеству!
Внезапно трубачи сверхчеловеческих пропорций, одетые в костюмы времен короля Артура, протрубили в фанфары на бастионах замка.
– Легенда гласит, что это был один из замков короля Артура, – пояснил Роберт. – Поэтому в нашем озере должна быть своя госпожа, Озерная Дама.