Последний тайник
Шрифт:
Уверенный в том, что выбраться абсолютно невредимым из этой сумасшедшей скачки мне вряд ли удастся, я решил выпрыгнуть из вагонетки на ходу. Уж лучше удариться об пол и, прокатившись несколько метров, отделаться ушибами и парочкой поломанных костей, чем врезаться лбом в конце коридора в какое-нибудь настенное изображение одного из древних правителей Яшчилана.
Поэтому, когда проклятая вагонетка в очередной раз стукнулась о левую стену, я, собрав все свои силы, прыгнул из нее вперед. Скорость моего прыжка сложилась со скоростью вагонетки, в результате чего меня швырнуло вперед метров на десять и я, вылетев из коридора в пещеру, рухнул там в полной темноте на пол.
Придя через некоторое время в себя, я почувствовал, как чья-то рука ощупывает мою грудь, прямо мне в лицо светит ослепляющий луч фонарика, а откуда-то издалека доносится женский голос.
— Улисс! — кричал этот голос. — Ты слышишь меня? Скажи что-нибудь!
Я стал лихорадочно соображать, что же со мной только что произошло и кому принадлежит голос, взволнованный и до боли знакомый.
— Касси? — наконец догадался я.
— Да, милый. Я здесь, вместе с профессором. Как ты себя чувствуешь?
— Как после автомобильной аварии.
— А что, черт возьми, произошло? — спросил профессор.
— Я вам… попозже… все объясню, проф, — запинаясь, сказал я и попытался приподняться. — А сейчас нам нужно как можно быстрее отсюда выбраться.
— О Господи! — воскликнула Кассандра, увидев окровавленный платок на моем плече. — Ты ранен!
— Пустяки, — бодро произнес я, чтобы успокоить Кассандру. — Пуля лишь слегка задела меня.
— Пуля?! — удивилась Касси. — Какая еще пуля? В тебя кто-то стрелял?
«Ну я ее и успокоил…» — усмехнувшись, подумал я, только сейчас сообразив, какой неуместной была моя последняя фраза.
— Послушайте меня, — обратился я к Кассандре и профессору, стараясь сохранять невозмутимость. — На лагерь напали какие-то люди. Они совершенно неожиданно появились из сельвы и застали наших охранников врасплох. Сейчас вся экспедиционная бригада собралась в святилище на вершине пирамиды, и я не знаю, сколько еще времени людям Хатча удастся продержаться. Поэтому я подумал, что вам лучше подняться вместе со мной наверх.
— А не будет ли там еще опаснее, чем здесь? — спросил профессор, в голосе которого чувствовался страх.
— Может, и будет, — ответил я, тяжело вздыхая. — Однако, находясь наверху, мы, по крайней мере, будем в курсе событий и в случае чего сможем попытаться убежать в лес. Но если мы останемся здесь, то уже точно никуда не убежим.
— Допустим, что напавшие найдут нас здесь, — не унимался Кастильо, которому явно не хотелось идти туда, где стреляют, — тогда у них не будет никакой причины причинять нам какой-либо вред. Мы ведь всего лишь ученые!
— Профессор, в этой дыре хранятся сокровища стоимостью в миллиарды евро, — ответил я, начиная раздражаться от осознания, что мы попусту теряем драгоценное время. — Вы считаете, что люди, напавшие на нас, которые, кстати, уже убили нескольких техников, оставят в живых троих свидетелей, чтобы те впоследствии рассказали о том, что они натворили?
Кассандра, направив на себя луч фонарика, решительно заявила:
— Я пойду с тобой.
— А что скажете вы, проф? Хотите остаться здесь в компании со своим симпатичным другом Ах-Пучем?
Даже не видя выражения лица профессора, я был уверен, что в его душе сейчас идет напряженная борьба со страхом.
— Хорошо, я тоже пойду с тобой, — наконец сказал Кастильо. — А что мне еще остается делать?
Прежде чем начать подниматься вверх по ступенькам, мы решили найти те фонари, которые я, отправляясь на поиски Кассандры и профессора, прихватил с собой, и которые, как я надеялся, могли уцелеть во время моего стремительного спуска.
Освещая себе дорогу единственным имеющимся у нас фонариком, мы вошли в «коридор с рисунками» и сразу же наткнулись на искореженную вагонетку: она врезалась в высокий каменный порог, отделявший коридор от пещеры.
Кассандра удивленно присвистнула:
— Тебе, похоже, очень сильно повезло. Если бы ты своевременно не выскочил из вагонетки, тебя бы размазало по… О Господи! — вдруг вскрикнула она, направив луч своего фонарика на одну из стен коридора. — Ты уничтожил настенные рисунки!
— Ты говоришь таким тоном, как будто я сделал это умышленно.
Ничего не сказав в ответ, Кассандра подошла к изуродованным изображениям и легонько провела ладошкой по наиболее поврежденным участкам.
— Тебе следовало быть поосторожнее, — мрачно сказал профессор. — Эти рисунки — уникальные, им цены нет.
— Мне очень жаль, что я испортил такие ценные произведения искусства, — сердито ответил я. — В следующий раз, когда я стану рисковать своей жизнью ради того, чтобы спасти вас, постараюсь ничего не портить.
И тут из окутанного тьмой противоположного конца коридора послышался чей-то голос.
— Так вот где ты спрятался, — холодно сказал по-английски приближающийся к нам человек.
Кассандра, испугавшись, невольно отступила на шаг и направила свет своего фонаря туда, откуда донеслись эти слова.
Из противоположного конца коридора к нам приближался мужчина, одетый во все черное. Его одежда была во многих местах порвана, а руки измазаны кровью. В одной руке он держал пистолет, а в другой прибор ночного видения, который прижимал к своему лицу, тоже окровавленному.
Это был Ракович.
Он целился своим пистолетом прямо в меня.
— Я думал, что вы с Хатчем сейчас находитесь в пункте управления и не можете оттуда выбраться, — сказал я, когда Ракович подошел поближе.
— Да, так оно и было, и именно поэтому ты решил вернуться сюда, — ответил Ракович таким тоном, как будто мои слова подтвердили его подозрения. — Чтобы забрать отсюда столько, сколько вы втроем сможете унести.