Последний тайник
Шрифт:
— Мне кажется, ты рассуждаешь о человеке, как о животном. Тебе не нравится, что у человека есть инстинкты? Ты считаешь, что их нужно подавлять? — спросила Кассандра, все больше и больше смущаясь от моих заявлений.
— Конечно же, нет. Я, видимо, не совсем понятно выразился. Инстинкты человека, которые проявляются в его чувствах, необходимы нам, людям, для выживания, ведь зачастую именно они оберегают нас от совершения разных глупостей. Без инстинктов самосохранения, продолжения рода и самоутверждения в глазах окружающих, а также множества других инстинктов у нас не было бы мотивации чем-то заниматься, к чему-то стремиться и мы даже не захотели бы вставать утром с кровати. Я не могу и не хочу быть человеком, лишенным этих инстинктов. Единственное, чего я в данном смысле остерегаюсь, так это не быть их рабом. Я стремлюсь держать под контролем свой страх и свои желания, чтобы не позволить им затуманить рассудок, в какой бы жизненной ситуации я ни оказался.
— По правде говоря, Улисс, я считаю, что подобный подход может сделать твою жизнь довольно тоскливой. Слезы лить ты, конечно, не станешь, но и особых радостей у тебя не будет.
— Касси, речь идет не о том, чтобы закрыть дверь к моему сердцу на замок, а ключ от этого замка бросить в реку. Я вовсе не прочь открывать эту дверь, когда мне захочется, и наслаждаться чудесными моментами, которые дарит мне жизнь. Пойми, я просто хочу научиться закрывать эту дверь, когда, по моему мнению, в этом возникает необходимость. — Я на несколько секунд замолчал, подыскивая в уме какой-нибудь подходящий аргумент. — Вот, к примеру, что тебе больше всего нравится кушать?
— Не знаю… Я обожаю шоколад.
— Прекрасно. А когда ты проходишь мимо магазина, в котором продают шоколад, ты всегда заходишь в него и покупаешь столько шоколада, сколько сможешь съесть?
— Конечно же, нет.
— А почему?
— Ну, потому что… потому что я умею себя сдерживать. — Касси с понимающим видом кивнула.
— Я вижу, ты поняла меня. И ты, и другие люди сдерживают свои стремления, хотя большинство из них делает это на подсознательном уровне. С другой стороны, люди зачастую ведут себя подобно животным. Я же хочу сделать один шажок вперед и научиться осознанно относиться к своим поступкам и их мотивам, потому что это позволит мне лучше понять и самого себя, и окружающих, а заодно научиться избегать таких негативных и бесполезных для меня состояний души, как подавленность, беспокойство, уныние.
— Если смотреть на все это под таким углом зрения, то… то твой подход к жизни не такой уж плохой.
— Лично мне он кажется разумным — вот и все, что я могу тебе по этому поводу сказать. Он обеспечивает мне душевное спокойствие и подталкивает меня к тому, чтобы жить сегодняшним днем, то есть наслаждаться текущим моментом и не переживать по поводу того, что произойдет со мной завтра.
— Получается, что ты не задумываешься о будущем? Не пытаешься обеспечить себе безопасность?
— Безопасность?.. — Я снисходительно улыбнулся. — Драгоценная моя, вынужден сообщить тебе неприятную новость: никакой безопасности не существует. Мы всего лишь пытаемся создать для себя иллюзию безопасности — и все ради того, чтобы не сойти с ума от страха и переживаний. Никто в этом мире не знает, какие удары судьбы ожидают его завтра или послезавтра. Ты можешь быть самым богатым человеком в мире и погибнуть, поскользнувшись на лестнице и ударившись головой о ступеньку. Ты можешь работать в стабильной компании, но при этом в один прекрасный день узнать, что тебя увольняют, потому что эта компания решила перенести свои производственные мощности в Китай. Ты можешь быть замужем за респектабельным и вроде бы порядочным человеком, но однажды, в свой день рождения, прийти домой и прочитать в оставленной им записке, что он навсегда ушел от тебя к другой женщине.
— Черт тебя побери, Улисс, ну ты и пессимист!
— Как раз наоборот! Я просто осознаю, что не могу полностью контролировать события, происходящие в моей жизни. Большинство людей приходит к осознанию этого довольно поздно — обычно после первого инфаркта. Я же — хорошо ли, плохо ли — понял это давно и сделал вывод, что единственный способ жить полнокровной жизнью заключается в том, чтобы полностью подавить в себе какие-либо проявления страха перед будущим. — Я прилег на поверхность бархана, упершись локтями в песок, и продолжил: — Конечно, я не ясновидящий, а потому не знаю, что произойдет со мной в будущем. Поэтому я ограничиваюсь тем, что живу сегодняшним днем и наслаждаюсь каждым его моментом — как, например, сейчас. Любой из сменяющих друг друга эпизодов нашей жизни уникален, он никогда не повторяется, и я не хочу проморгать ни один из них только из-за того, что все время буду размышлять над какими-то событиями, которые, возможно, никогда так и не произойдут.
— А что заставило тебя прийти к умозаключениям, которые, судя по твоим словам, большинство других людей просто не в состоянии сделать? — с любопытством и без малейшей иронии спросила Кассандра.
— Это очень долго объяснять и, поверь мне, не так уж важно. Кассандра удивленно приподняла бровь, но ничего не сказала в ответ.
— Ну ладно, сейчас попробую объяснить… — Я замолчал, собираясь с мыслями, и после довольно продолжительной паузы начал свой печальный рассказ: — Дело в том, что несколько лет назад я жил с одной женщиной, в которую был очень сильно влюблен. Я тогда работал в Испании водолазом и часто переезжал с одного места на другое: то занимался очисткой корпуса какого-нибудь судна, то участвовал в работах по расширению внутренней акватории в порту. И вот в одну из сентябрьских ночей Моника — женщина, с которой я жил, — заявила, что так продолжаться больше не может и мне придется сделать выбор: либо я сменю работу, либо она уйдет от меня. Она объяснила, что не хочет провести половину своей жизни в одиночестве, что ей надоело жить в страхе и постоянно думать о том, что со мной в любую минуту может произойти несчастный случай.
— Как же ты поступил?
— Бросил свою работу.
— И тем самым доказал любимой, что она для тебя дороже…
— Возможно. Только через несколько месяцев Моника все равно ушла от меня.
— Почему?
— Наверное, потому что отношения людей — это сложная штука, а еще, как я тебе уже говорил, безопасность — это всего лишь иллюзия.
— Знаешь, мне тебя искренне жаль, — с грустью произнесла Касси.
— Однако история на этом не заканчивается. Незадолго до того, как Моника меня бросила, я потерял «надежную» работу, на которую устроил меня в своем офисе ее отец. Затем со мной произошел несчастный случай: когда я ехал на велосипеде по Барселоне, я угодил в аварию, в результате чего поломал себе берцовую кость, ключицу и пару ребер. Однако самое страшное было еще впереди: мой отец по просьбе профессора Кастильо поехал посмотреть взглядом специалиста на алтарное украшение одной из церквей где-то в Пиренеях и тоже угодил в аварию. Он погиб. А моя мать, с трудом пережив тяжелую утрату, запретила мне общаться с профессором Кастильо, потому что считала его виновным в смерти моего отца. В общем, ты вполне можешь представить себе, в каком я был состоянии. Мне казалось, что окружавший меня мир рухнул. Я впал в глубокую депрессию — депрессию, из которой мне удалось выбраться только благодаря тому, что я занялся всесторонним самоанализом, который позволил мне узнать себя так хорошо, как я никогда бы не смог этого сделать, если бы на меня не свалились все эти несчастья. Поэтому, рискуя показаться тебе циничным, я могу сказать, что тот этап моей жизни стал самым важным для меня.
— Значит, по твоему мнению, если бы всего этого с тобой не произошло, ты сейчас был 6ы хуже, чем ты есть?
— Необязательно. Хотя, конечно, бывают исключения, но я считаю, что люди не бывают хуже или лучше — они просто очень разные. Если кто-то счастлив только потому, что у него есть жена, пара ребятишек и собственный автомобиль, — ну что ж, это замечательно. Каждый идет своей дорогой и в зависимости от того, что ему попадается на жизненном пути, руководствуется теми или иными принципами. Со мной произошло то, что произошло, и, сделав для себя определенные выводы, я решил следовать им, избрав свой собственный путь. Я не смотрю ни назад, ни вперед, не позволяю другим людям указывать мне, в каком направлении и как я должен идти, и, конечно же, не пытаюсь навязывать другим свою точку зрения относительно жизненных ценностей.
— Я тебя понимаю, — прошептала, немного поразмыслив над моими словами, Кассандра. — Могу даже сказать, что я в значительной степени разделяю твои взгляды. Однако, как мне кажется, при таком подходе к людям и жизни ты, в общем-то, обрекаешь себя на одиночество.
— Да, ты права, — печально сказал я. — Это действительно жертва, на которую мне приходится идти, и я уже смирился с этим. Но иногда случается так, что мой жизненный путь и жизненные пути других людей пересекаются. — Я пристально посмотрел на Кассандру. — Люди, они ведь как корабли, которые плывут в тумане, а потому плохо видят друг друга из-за этого тумана и сами толком не знают, куда они плывут. Тем не менее их курсы могут оказаться параллельными, и тогда они некоторое время плывут рядом, можно сказать, борт о борт, — пусть даже совсем недолго… Но этого для меня вполне достаточно.
Кассандра, снова посмотрев туда, где пылал багряный закат, взяла мою руку в свои ладони и с силой сжала ее.
— Знаешь, Улисс, я рада, что мне довелось поплавать с тобой в этом тумане борт о борт.
— Я тоже этому рад, Касси… — с улыбкой произнес я. — Я получил огромное удовольствие.
— Да и я тоже, — усмехнулась Кассандра. — Ты, наверное, специально привозишь сюда, в Африку, всех своих девок, чтобы их здесь соблазнять.
— Да, всех без исключения. Даже тех, у кого синее лицо.