Последний тайник
Шрифт:
Мы ехали легкой рысью, поскольку наши верблюды, тоже невероятно уставшие за прошедший день, долго не протянули бы, заставь мы их двигаться быстрее. Хотя эти животные были приспособлены к жизни в тяжелых условиях пустыни, их выносливость имела свои пределы и пытаться достичь этих пределов нам отнюдь не хотелось.
Ситуация была настолько напряженной, что я уже не замечал ночного холода. Мое внимание было сосредоточено на маленькой стрелке компаса, ибо от нее, возможно, зависело, выживем ли мы или погибнем ужасной смертью. Каждые пять минут, зажигая фонарик, я проверял, в правильном ли направлении мы движемся. Через некоторое время я стал ориентироваться еще и по звездам, которые в эту безлунную ночь были очень хорошо видны на небе.
С того самого момента, как мы покинули лагерь туарегов, никто из нас не проронил ни слова: наши сердца сжимались от страха перед ночной темнотой и опасностями, которые таила в себе безлюдная пустыня. Кроме того, мы понимали, что туареги, обнаружив, что иностранцы сбежали, а их товарищ убит, скорее всего, бросятся в погоню с одним-единственным желанием — прикончить беглецов, как каких-нибудь паршивых шакалов.
— Через сколько времени, по-твоему, они заметят, что мы сбежали? — словно бы догадавшись о моих мыслях, спросила ехавшая позади меня Кассандра.
— Думаю, это произойдет через несколько часов, — ответил я, не оборачиваясь, и уточнил: — Когда придет время менять часового. Однако туареги не смогут пуститься за нами в погоню до наступления рассвета, потому что они просто не будут видеть в темноте наши следы.
В голосе Касси появились тревожные нотки:
— В твоих рассуждениях уж слишком много условностей, Улисс. Если туареги заметили наше исчезновение и если у них имеется при себе фонарь, то они, без сомнений, уже гонятся за нами.
— Но разве мы можем знать наверняка, какие действия они предприняли? Единственное, что нам остается, — это надеяться на лучшее. И если окажется, что туареги поджидают нас за ближайшим барханом, то… — Я тяжело вздохнул и сказал: — В конце концов, мы сделали все, что было в наших силах.
Кассандра, чуть подстегнув своего верблюда, поехала рядом со мной.
— Ну, Улисс, ты меня и утешил…
Мне захотелось вселить в Касси надежду, а потому я проигнорировал ее пессимистический тон.
— Не переживай, — ободряюще произнес я. — Я допускаю, что они вообще не станут нас преследовать.
— После того, как мы украли у них трех верблюдов и убили их товарища? — усмехнулась Касси. — Ты это серьезно?
— А ты сама подумай. У них огромный караван, с которым они должны двигаться на север. Туареги вряд ли решатся преследовать нас со всем своим караваном, потому что их скорость в этом случае будет меньше нашей, а оставлять полсотни верблюдов без присмотра посреди пустыни — это для них слишком большой риск. Поэтому им остается только разделиться на две группы и…
— И что?..
— В настоящий момент их осталось пятеро, — продолжал рассуждать я, в очередной раз включив фонарик и посмотрев на стрелку компаса. — Для присмотра за караваном должно остаться как минимум два человека, а значит, в погоню за нами могут отправиться максимум трое из них. Но ведь нас тоже трое, так что силы становятся, можно сказать, равными.
— Равными? Они — банда вооруженных до зубов туарегов, знающих здешние места как свои пять пальцев!
— Ну, об этом нам известно, а вот они, между прочим, не знают, насколько опасны или неопасны мы, есть ли у нас с собой оружие. Туареги уже один разок недооценили нас и в результате потеряли своего товарища, так что, вполне возможно, им больше не захочется с нами связываться. Во всяком случае, они наверняка долго будут спорить между собой, как им поступить, а это даст нам дополнительное время.
Кассандра тяжело вздохнула.
— Ну что ж, буду надеяться, что ты прав.
— Мы сумеем выбраться из этой переделки, Касси, можешь не сомневаться. У меня есть план.
Вскоре мы выехали к руслу высохшей реки, которое уже пересекали с караваном туарегов.
— Проф, Касси, — позвал я. — Как только мы спустимся в это русло, сразу же сделаем поворот на сто восемьдесят градусов и поедем на север.
— На север? — недоверчиво переспросил профессор. — Ты хочешь сказать, что мы все это время ехали на юг, а теперь повернем на север?
— Я так с самого начала и планировал.
— Ты что, с ума сошел? — возмущенно воскликнул профессор. — Разве мы не решили ехать на восток?
— Туда мы и поедем, но сначала сделаем небольшую петлю.
Касси хрипло рассмеялась.
— Извини, Улисс, — сказала она, — но если ты намереваешься запутать туарегов подобными маневрами, то я тебе напоминаю, что мы оставляем после себя на песке довольно отчетливые следы и поэтому наши друзья вряд ли нас потеряют, как бы ловко мы ни петляли.
Зная, что меня почти не видно в темноте, я криво улыбнулся.
— Ты сама сказала, что наши следы остаются на песке. Когда же мы пересекали с туарегами это русло, ты, возможно, заметила, что грунт здесь такой твердый, что верблюды не оставляли на нем вообще никаких следов.
— Тем не менее я не понимаю, почему ты сначала потащил нас на юг, а теперь хочешь повернуть на север, если нам нужно двигаться на восток, — пробурчала Кассандра.
Я невольно щелкнул языком, раздражаясь от того, что приходится тратить время на разъяснения.
— Видите ли, я хочу проехать примерно в течение часа по сухому руслу, а затем выбраться из него и двинуться на восток.
— А разве мы не выиграли бы время, если бы поехали в этом направлении с самого начала? — сердито спросил профессор. — Зачем нам нужно было совершать эту бессмысленную петлю?
— Она вовсе не бессмысленная, — ответил я и стал терпеливо объяснять: — Если туареги решат броситься за нами в погоню, они поедут по нашим следам, думая, что мы направляемся на юг, то есть возвращаемся туда, откуда приехали. Когда они достигнут этого русла, их догадка о том, что мы поехали на юг, только подтвердится. Но прежде чем туареги поймут свою ошибку, они потеряют слишком много времени.