Последний тур. История пятая. Будда всё подтвердит
Шрифт:
– Человек, который просил?
– Да.
– Миша, я тебя не узнаю! – Куприянов редко переходил с генералом на «ты», но сейчас был именно такой случай. – С каких пор генерал Габашидзе исполняет подобные просьбы?
– Василий Иванович, ты ещё устрой мне тут экзекуцию, - сдвинув недовольно брови, произнёс генерал. – Я и так через себя перешагнул, чтобы согласиться на розыск этой Градовой. Не хуже тебя понимаю, что это не наше дело, но отказать этому человеку не могу.
– А назвать его можешь?
– Нет. Там в заявлении есть фамилия. Вот с этим заявителем и работай.
Василий действительно был
Куприянов категорически не хотел соглашаться на участие в поиске «потеряшки» Градовой. Он прекрасно знал, что розыски пропавших людей редко приводили к положительному результату, а сил и средств требовали огромное количество. Василий Иванович видел свою задачу только в одном – использовать как можно больше аргументов для отказа от этого дела.
– Михаил Ревазович, - начал Василий, - объясни мне, почему я? У тебя есть новый начальник отдела Слава Фисенко. Молодой, энергичный, отличный оперативник. Я за него ручаюсь как за себя самого. Я тебе зачем? Отпусти уже меня. Слава справится.
– Не справится.
– Почему?
– Потому что он с сегодняшнего дня возглавляет другой отдел в Заречном.
– Вот сейчас совсем не понял! – для Куприянова эта была неожиданная новость. – Это ты так решил?
– Это он так решил. И вообще, Василий, прекращай думать о том, о чём тебе думать не надо. Я пообещал, что заниматься этим делом будет опытный опер. А ты до ближайшего горизонта лучший. И не спорь с этим.
Василий и не собирался дискутировать на тему лучший он или нет, он просто хотел уволиться. Только и всего. Но теперь это представлялось ему весьма сомнительным.
– Мне надо посоветоваться с Людмилой, - это был последний аргумент Куприянова.
– Советуйся. Телефон есть – звони. Будто ты не знаешь, что она тебе скажет.
– Конечно знаю.
Куприянов набрал номер Загурской.
– Вася, извини, - быстро говорила в трубку Людмила. – Перезвоню. Срочно вызывает начальник. Сейчас опять нагрузит. Прости, тороплюсь.
Не дав сказать ни слова Куприянову, Людмила отключилась.
– Ну! Что она сказала?
– поинтересовался генерал.
– Сказала перезвонит. Занята. Эх! Выгонит она меня из дома.
– Кто же тебя выгонит, Василий. Ты же незаменимый.
– Габашидзе лукаво заулыбался. Бери эту папку и выясни, жива эта женщина или нет. Найди мне её, Василий Иванович.
– Ты забыл добавить: живой или мёртвой.
Василий взял чёрную папку и направился к двери.
– Да, совсем забыл, - остановил подполковника Габашидзе. – Вместо Фисенко в отдел придёт новый опер. Ты там повнимательнее с ним.
– Хорошо. Пойду разбираться с вашей «потеряшкой». И всё же, - Куприянов вернулся к столу начальника, - кто тебя попросил, Михаил Ревазович?
Габашидзе опять нахмурился.
– Не скажу. Я обещал.
Василий понял, что это ему придётся выяснять самому. Он молча кивнул и вышел из кабинета. По привычке запустил руку в карман и достал мятую пачку американских сигарет. Как всегда, в ситуации неопределенности ему захотелось ощутить запах хорошего табака. Но пачка оказалась пуста. Василий смял ее и пробормотал себе под нос:
– Все, пора завязывать с этим. Дорого стало сигаретки нюхать.
***
Людмила не ожидала от начальника следственного управления Молчанова такой просьбы. Мало того, что он попросил её срочно подняться к нему, так ещё сунул ей без всяких объяснений анонимку.
– С этим надо разобраться, – сказал он без предисловий.
Людмила держала в руках распечатанный конверт. Адресатом было ведомство, в котором она трудилась, а вот отправитель указан не был. Возможно там, внутри, на самом письме есть имя писавшего? Но нет. Загурская и на листочке с содержимым подписи не обнаружила. Анонимное послание. Но почему Молчанов разобраться с этим предложил ей? Людмила только собралась задать этот вопрос, как наткнулась на первую фразу письма: «Если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет в живых». Теперь становилось понятно.
– Непонятно другое, - неожиданно для себя и для начальника, произнесла вслух Людмила.
– Ты о чём?
– Почему анонимно?
– И у меня возник тот же вопрос, - согласился с Загурской Анатолий Богданович. – Если человек опасается за свою жизнь, то всегда пишет, кто он такой и по какой причине боится расправы. Тогда почему в этом письме не называет себя? Словом, Людмила Валентиновна, проверь эту информацию и доложи.
– Понятно.
Загурская убрала письмо в свою папку и вышла. Уже в кабинете Людмила положила перед собой анонимку и начала внимательно читать. Писал письмо человек грамотный, более того, хорошо, даже очень хорошо разбирающийся в финансовых и банковских делах. Непонятно было только, мужчина писал или женщина. Ясно одно, что автор раскрыл крупные махинации с бюджетными средствами и из-за этого поплатился жизнью. Возможно поплатился, а возможно и нет. Людмила не понимала, почему надо было всё так усложнять? Можно было просто обратиться в любое ведомство: прокуратура, полиция, ФСБ. Почему анонимное письмо? Что-то в этом сообщении настораживало Загурскую. Людмила предположила, что цель письма совершенно иная. Вовсе не та, которая лежит на поверхности. Это письмо написано не для того, чтобы вывести махинации банкиров на чистую воду. Это письмо отправлено в следственный комитет с другой целью. В этом надо разобраться.
Прежде всего, надо ехать в «Югпромбанк». Именно руководство этого банка обвиняет автор письма. Так или иначе, там получится за что-нибудь зацепиться. Хотя деталей в письме практически не было. Одни намёки. И ещё странная приписка в конце: «Будда всё подтвердит». О чём это?
Людмила отложила в сторону письмо, и в эту минуту вспомнила, что обещала перезвонить Куприянову.
Василий долго не брал трубку, но наконец–то ответил:
– Привет, дорогая!
– Привет! Что ты хотел мне сказать?
– После работы могу заехать за тобой. Хочешь?
Куприянов мог провести кого угодно, только не Загурскую. Звонить средь бела дня по такой банальной причине Куприянов не будет никогда.
– Так! – голос Загурской стал жёстким. – Что случилось на этот раз?
– Чистосердечное признание смягчит приговор?
– Дальше можешь не продолжать. Твои документы опять завернули.
– Загурская, ты лишаешь мою жизнь интриги. Теперь ты понимаешь, почему я никогда не смогу завести любовницу?