Последний варяг
Шрифт:
— Эх, если б я мог вернуться в тот день, когда впервые встретил её, — мечтательно изрёк Авось. — Я бы просто сидел на корабле и смотрел в другую сторону. И никогда бы её не увидел. Было бы здорово.
— Иди, скажу, что здорово, — весело сказал Игорь.
Авось доверчиво склонился, а княжич плеснул в Авося крупными снопами брызг.
И опять что-то произошло… В веере брызг, которые всё замедляли своё движение, Авось вдруг увидел застывшую радугу и услышал шум далёкого водопада. Через мгновение он снова оказался
— С ним ты сможешь вернуться в минувшее, — она подносит узелок к щеке мальчика, — но лишь один раз.
Мимолётное видение прошло. Мир втиснулся в свои привычные рамки. Авось держался за свою щёку с узелком и обескураженно смотрел на княжича.
— Я что-то вижу иногда… — изумлённо пролепетал он.
— Ага! Я и говорю. В песнях Фарлафа.
— Что в песнях Фарлафа? — не понял Авось.
— Такое возможно, — кивнул княжич. — Его послушать, так и в прошлое можно вернуться. Да ещё подправить его. Как если бы… ну, ты знаешь… в свой неудачный день ты поступил бы по-другому. В песнях Фарлафа…
— В песнях Фарлафа, — услышали юноши зычный голос. Берсерк вырос перед ними неожиданно, в руках он держал подстреленных зайцев, — поётся о героях. О великих морских королях. Да, они могли возвращаться в прошлое, если такова была их судьба. Могли оборачиваться птицей в небе или зверем в чаще леса. Могли жить долго, много человеческих жизней, и сами выбирали свою смерть.
— А скажи, Фарлаф, — вдруг спросил Авось, — а правду ли говорят, что князь… что Олег… ну, может изгонять любую хворь? Даже от ран? Может лечить прикосновением?
Берсерк внимательно посмотрел на юношу и облизнул губы.
— Не стоит доверять слухам, — назидательно произнёс он. — Но все великие короли могут лечить людей. Это их дар по праву рождения. Олег… — глаза берсерка мечтательно заблестели, — об Олеге и нашем времени ещё сложат песни.
— Хорошо бы, — заворожённо произнёс Авось.
— Может, в них найдётся место и твоей печали, — усмехнулся берсерк. — Печаль должна присутствовать в сердце воина. Иначе как же ему прознать о радости?
Оба юноши слушали его, раскрыв рты. Но берсерк уже захохотал. Он был подлинным романтиком, и в его сердце не оставалось места сантиментам.
— А вы что думали: он только пьет отвар из мухоморов? — усмехнулся Свенельд. — А потом рубит головы врагов?
— Мухомор! — с укоризной посмотрел на него Фарлаф и показал ему зайцев: — Вот, гляди, какие красавцы! Закатим пир.
— Без вина что за пир? — меланхолично заметил Свенельд.
— И то правда! — расстроился берсерк.
А потом
— Авось, — хрипло прошептал Игорь.
Юноша обернулся. С удивлением посмотрел на оторопевшего княжича.
— Ты чего? — поинтересовался он.
Игорь сглотнул. Он поднял руку, словно пытаясь указать Авосю за плечо.
— Рисунок… там…
— Ну, да, — беспечно кивнул Авось. Видимо, купание пошло ему на пользу. — Он у меня с детства. А чего ты так испугался?
— Н-н… нет. — У Игоря дёрнулась щека. — Ничего. Просто я уже…
Берсерк оказался рядом с ними неожиданно:
— Княжич, смотри, какие красавцы! — Он поднял зайцев повыше, хвалясь добычей. — Смотри, Авось! Будем делать похлёбку.
— Фарлаф, у него там…
Но берсерк, весело улыбаясь, встал между ними, быстро заглянул в лицо Игорю и тихо, но чётко прошептал:
— Мол-чи!
— Фарлаф, ты понимаешь, что это может значить? — негромко, но настойчиво повторил Свенельд.
— Это может значить очень много, — отозвался берсерк, — настолько, что нам с тобой не справиться.
Они сидели вдвоём на корме у руля, чтобы никто не слышал их беседу. Фарлаф запретил Игорю до самого Киева задавать какие-либо вопросы и очень надеялся, что княжич его послушает.
— А рисунок в точности такой? — повторил свой вопрос Свенельд.
— Мне б не знать, — отозвался берсерк. — Она выросла на моих руках.
Свенельд помолчал. А потом сказал:
— Это значит, что в тот день мог выжить ещё один…
— Т-с-с, — прервал его Фарлаф. — Пусть князь решает.
Берсерк облокотился о коромысло руля и угрюмо добавил:
— Лучше б об этом никто не знал. — И вдруг улыбнулся. И в его глазах на устрашающего вида лице заплясали огоньки нежности. — Мне всегда казалось, что у них одинаковые глаза.
Корабль с посольством возвратился в Киев. В знак успеха на драккаре были подняты флаги. Ольга стояла на городской стене, и так же, как некоторое время назад ждала отца, сейчас она ждала возвращения двоих самых дорогих ей молодых мужчин.