Последний викинг. «Ярость норманнов»
Шрифт:
– Смотри! Ульбрехт! – воскликнул Харальд.
– Мой Кроитель Черепов с клеймом мастера Инглерия ничуть не хуже, – отозвался Рёнгвальд.
В доказательство он обнажил свой меч, названный в честь оркнейского ярла Торфинна Кроителя Черепов. Франкские клинки мастера Инглерия также ценятся высоко. До того как Исландия узнала истинную веру, скальды называли клинки «Пламенем Одина». Пока Харальд восхищался «Пламенем Одина», за ним внимательно следил восточный купец, вышедший из соседнего шатра. На его выбритой голове красовался шелковый тюрбан с павлиньим пером. Голубые глаза купца оценивали покупателя, а холеная рука поглаживала тщательно подстриженную русую бородку. Восточный купец скрылся внутри
Харальду еще не доводилось видеть мечей, которые можно было сгибать, словно тонкий прутик. Удивленный этим зрелищем, он подошел к восточному торговцу. Тот отпустил прижатый к рукояти конец меча, и клинок резко распрямился, со свистом разрезав воздух. Харальд ахнул от восхищения. Довольный произведенным впечатлением восточный купец легко ударил своим гибким клинком по «Ульбрехту» в руках юноши. Раздался звон, негромкий, но до того тонкий и чистый, что его было слышно даже среди перестука кузнечных молотов. Заслышав этот удивительный звук, кузнецы сразу же остановили работу и направились в сторону шатра. Все это время в воздухе стоял звон от одного-единственного слабого удара. Но и это не все. Стремясь окончательно пленить Харальда, купец повернул меч так, чтобы были видны светлые линии, покрывавшие всю поверхность клинка.
– Что это за узоры? – спросил Харальд у подошедшего к нему Хрольва Гардского.
– Узорчатая сталь. Ее привозят из Дамаска. Не знаю, кто кует такие клинки. Слышал много рассказов, но каждый говорит по-своему, и правды ни от кого не добиться. Хочешь, спрошу у него?
Хрольв заговорил на аравитянском языке, усвоенном им за годы странствий. Русый человек в тюрбане многозначительно закатил голубые глаза и долго-долго отвечал гортанным голосом. Халед ибн-Валах звали человека, торговавшего мечами. Хрольв рассказал, откуда он родом.
– Он аравитянин, купец из Дамаска. Говорит, что за лучший меч из узорчатой стали дают столько золота, сколько весит сам меч. Но клинки того стоят. Когда смотришь на поверхность клинка, то видишь сталь изнутри. Чем тоньше линии, тем прочнее сталь. И чем запутаннее узор, тем острее лезвие. По его словам, узорчатые клинки куют из слитков под названием «вутц», которые привозят из Индии. Но слиток – только половина дела. Надо знать тайну ковки. Говорят, что сталь нагревают до тех пор, пока она не потеряет блеск и не станет как восходящее солнце в пустыне. После чего клинок следует остудить до цвета пурпура и затем вонзить в тело могучего раба. Сила раба перейдет в клинок и придаст прочность металлу.
– Раба нетрудно купить…
– Конечно, Харальд. Но не надейся, что он откроет тебе тайну узорчатой стали. Он всего лишь купец, его дело набить цену своему товару, поэтому он готов тысячу и один день рассказывать сказки про рабов, чьей кровью закаливают клинки.
Харальд захотел испытать остроту узорчатого клинка. В сагах рассказывалось о мечах до того острых, что они резали комки шерсти, пущенные по течению ручья. Восточный купец понял желание покупателя. Он подбросил в воздух тонкую ткань и разрубил ее в воздухе на две части. Харальд сразу загорелся сравнить остроту восточного клинка с «Ульбрехтом». Он поднял с земли кусок ткани, высоко подбросил вверх и нанес удар мечом. Ткань обвилась вокруг клинка. Выходит, прославленный «Ульбрехт» уступает в остроте восточному клинку. Харальд решил проверить, уступит ли узорчатому клинку меч с клеймом мастера Инглерия и предложил сыну ярла:
– Испробуй свой Кроитель Черепов, и мы узнаем, какой из трех мечей достоин называться Пламенем Одина.
Рёнгвальд подбросил кусок ткани и нанес быстрый и точный удар. Ткань
– Наши мечи тяжелы, ибо предназначены для руки воина. Узорчатый меч – детская игрушка. Ну да, он очень острый! Зато он легок и тонок, а потому бесполезен в бою. Мой Кроитель Черепов разнесет его как сосульку.
Аравитянин выставил перед собой узорчатый меч и жестом пригласил Рёнгвальда ударить по клинку.
– Скажи ему, что за сломанный меч я платить не намерен, – предупредил Рёнгвальд, изготавливаясь для удара.
Русый купец только усмехнулся, когда Хрольв перевел эти слова. Сын ярла прыгнул вперед, как будто перед ним был настоящий враг, и в прыжке нанес удар такой силы, что раскроил бы череп самому могучему быку. Взметнулся сноп искр, сопровождаемый упоительным долгим звоном, который ухо Харальда узнало бы среди тысячи звуков. Аравитянин был рослым и крепким мужчиной, но, конечно, ему нечего было тягаться с сыном оркнейского ярла, с детства не знавшего иных забав, кроме упражнений с оружием. Узорчатый меч вылетел из руки купца, молнией взлетел над головами зевак, наблюдавших за испытанием, и упал за двадцать шагов, воткнувшись острием в грязную дорогу. Кто-то сбегал за мечом, он пошел по рукам кузнецов. Старший из них осмотрел клинок и удивленно сказал:
– Клянусь Фрейром, удар был хорош, однако на клинке ни царапины!
Между тем Рёнгвальд с огорчением рассматривал свой меч. На лезвии осталась вмятина, небольшая – ее можно было легко заточить, но все же вмятина. Узорчатый меч оказался крепче. Однако сын ярла не сдавался:
– Он держал свою игрушку, как баба. Ее можно было отнять голыми руками и переломить.
С этими словами Рёнгвальд взял узорчатый меч, наступил на него ногой и навалился всем телом. Меч согнулся крючком. Дружинник торжествовал:
– Я же говорил! Попробовал бы кто-нибудь согнуть мой Кроитель Черепов! Этого не удалось бы сделать даже свирепому троллю.
Восточный купец взял согнутый клинок, легко распрямил его и с поклоном подал покупателям. Харальд не верил собственным глазам. Узорчатый меч был таким же прямым, каким был до испытания.
– Как он рубит? – спросил Харальд, откладывая в сторону «Ульбрехт», потерявший в его глазах прежнее очарование.
Один из кузнецов принес щит, какими пользуются викинги в походах. Щит был деревянным, с железной шишкой посередине, защищавшей перекладину. За эту перекладину воин держит щит, отбивая вражеские удары. Кузнец выставил щит перед собой. Харальд, подражая старшему товарищу, прыгнул вперед и нанес удар прямо по центру щита. Кузнец охнул и отбросил щит. Узорчатый клинок разрубил железную шишку, пробил дерево и содрал кожу с пальцев, сжимавших перекладину.
– Разрушитель Брони, – признал Рёнгвальд.
– Хорошее имя, – сказал Харальд, любовно поглаживая клинок, – но еще лучше, если я назову этот меч Усыпителем Жизни. Я отдам все, чтобы заполучить этот удивительный меч в свою собственность.
– Хватит ли у нас серебра? – усомнился Рёнгвальд.
Сын ярла попал в больное место. Конунг свеев Энунд Углежог предоставил Харальду хороший дом с кладовыми, полными съестных припасов, и прислал в подарок увесистый кошель с серебряными монетами. Поначалу Харальд думал, что не истратит их до конца жизни. В усадьбе Сигурда Свиньи все вещи были домашнего изготовления, а покупки делались лишь в редких случаях. Но в Упсале за каждую мелочь приходилось платить звонкой монетой, и тяжелый кошель удивительно быстро опустел. Не зря знатных людей называют «расточителями злата». Харальд потратил деньги с щедростью конунга или ярла. Он не знал, сколько запросит аравитянин, однако твердо решил, что не уйдет с ярмарки без узорчатого меча. Он обратился к Хрольву Гардскому: