Последний вираж штрафбата
Шрифт:
Наконец, Нефедов увидел свою фронтовую знакомую. И сердце его сжалось. Он помнил ее трогательной девочкой, а сейчас перед ним была преждевременно состарившаяся от выпавших на ее долю тяжких испытаний и грубой работы баба.
— Пустишь меня в таком виде, хозяйка?
— У нас тут не ночлежка, — прозвучал из темноты чей-то злобный голос.
— Борис Николаевич! — вдруг всплеснула руками Светлана, не сразу признавшая в грязном бродяге с опухшей рожей лихого комэска. Она сразу запричитала и засуетилась, спеша как можно лучше принять дорогого гостя.
— Это ж мой командир!
Ее радостное волнение передалось всем обитателям тесной каморки. Бориса тут же провели в комнату и усадили на лучшее место. Гость с сочувствием озирался по сторонам. Над его головой на множестве расходящихся в разные стороны веревок сушились вперемешку детские ползунки и платьица, мужские кальсоны и женское белье. На дворе стояла середина двадцатого века, а обитатели барака до сих пор не имели доступа к таким элементарным благам цивилизации, как электричество и центральное отопление.
По причине большой скученности жильцов атмосфера тесного помещения была застойная, полная резких бытовых запахов. Из-за отсутствия в доме парового отопления круглая жаркая печка-буржуйка в углу, похоже, топилась всю ночь. После улицы дышалось здесь тяжело. В дрожащем красноватом свете сильно коптящей керосиновой лампы среди пара и копоти Нефедов вспомнил виденный им несколько месяцев назад спектакль «На дне» по пьесе Горького. «Вот в каких декорациях нужно играть такую вещь», — подумал он.
Быстро переодевшаяся во все лучшее старуха принялась накрывать на стол. Светлана согрела в тазу воды и начала промывать и перевязывать Нефедову раны. Нового человека окружили проснувшиеся дети. Мужчина быстро нашел с ними общий язык. Черноволосого мальчугана со смуглым лицом так похожего на своего погибшего отца, Борис усадил на одно колено, а его трехлетнюю сестренку на другое. Для всех в карманах доброго дяди Бори находились подходящие подарки: конфеты, стреляные гильзы, разноцветные прыгающие шарики на резинках.
Вскоре Светлане пришлось удерживать «раненого», ибо он постоянно порывался вскочить со стула, чтобы прокатить на себе ее сына или изобразить по просьбе его двоюродной сестрички настоящего медведя.
— Подождите, Борис Николаевич, я еще не закончила перевязку.
Молодая женщина обрабатывала смоченным в спирте тампоном глубокую рану на его щеке.
— Вам обязательно надо показаться врачу, он наложит швы.
Морщась от боли, Борис пытался балагурить, чтобы не застонать:
— Успеется! Меня уже столько раз штопали и собирали по запчастям, что я и счет потерял. А вообще на мне все как на собаке заживает.
Светлана попросила «пациента» снять рубашку, чтобы проверить, нет ли повреждений на его груди и спине.
— Ой, сколько у вас шрамов! — в кокетливом восторге воскликнула сестра Светы, восторженно таращась рыбьими глазами на обнаженный торс гостя. К ней тут же подскочил встревоженный муж и потащил за ширму.
— А кто это сегодня вас так?
— Поклонницы, — небрежно пояснил никогда не унывающий повеса и покосился на занавеску, за которой разыгрывалась сцена ревности. — Вы ведь, наверное, помните, Светочка, что я всегда был необыкновенно хорошо собой. Почитательницы просто не дают мне прохода, а в последнее время так особенно. Моему персональному водителю ежедневно приходится отмывать машину от отпечатков красной губной помады. Одной особе я тоже подарил сегодня ответный поцелуй. За это остальные потерявшие голову поклонницы набросились на меня, словно тигрицы. И вот вам результат.
На усталом лице Светланы появилась застенчивая улыбка. А принесшая нагретый самовар старуха снова с опаской покосилась на странного знакомого своей взрослой дочери.
Если бы Борис не прошел в юности серьезные уличные университеты, он бы, возможно, до сих пор лежал в кустах у дорожной обочины. Но водителю грузовика очень не повезло. Ведь попавшийся ему пьяный гражданин владел приемами из арсенала уголовного мира, которые ему в еще юности пришлось постигать на практике в частых стычках со шпаной…
Сбив с ног неожиданным ударом в лицо ослепленного светом фар пассажира, шофер самодовольно вытер кастет о штанину и опустил полезную железку в карман. Затем он подошел к лежачему навзничь человеку и нагнулся над ним, чтобы снять с попутчика часы и проверить его карманы.
Летчик только этого и ждал. Почувствовав на своем лице дыхание врага, он внезапно ударил его головой в переносицу, кулаком правой руки в лицо и носком ноги в промежность. Прием назывался «датский поцелуй». Водила взвыл от резкой боли. Схватившись за причинное место, он крабом, скрючившись в три погибели, заковылял к своей машине…
Вот такая с Борисом приключилась история, но к чему рассказывать Светлане правду. Встреча однополчан и так была омрачена печальными разговорами. После войны Светлана так и не вышла замуж, потому что не смогла после гибели на фронте мужа снова кого-то полюбить также сильно. Сразу после похорон Георгия молодая женщина уехала к его родственникам в Кутаиси, но вдали от родины жизнь не сложилась. Пришлось вернуться. Кто-то из друзей Георгия замолвил за нее словечко перед кем нужно, и вдове героя помогли с жильем и работой. Мать-одиночка стала получать пенсию за погибшего кормильца.
Но несколько дней назад Светлану без объяснения причин выселили из коммунального дома, в котором жили офицерские семьи. Одновременно ее уволили с должности машинистки редакции дивизионной газеты.
Будь она одна, сама по себе, Светлана смирилась бы с очередной несправедливостью. Но ради ребенка необходимо было переступить через собственную гордость. В поисках правды молодая женщина дошла аж до самого генерала интендантской службы Игната Полубоярова — заместителя командующего столичным округом ВВС по тылу. Но высокопоставленный чиновник несколькими словами разбил все надежды просительницы на торжество справедливости.