Последний выключает свет
Шрифт:
– Ну, здравствуй, – Пинчук остановился чуть не доходя стола и пристально, слегка наклонив голову, смерил взглядом хозяина кабинета. – Таким тебя и описали. – Не спрашивая разрешения и не смущаясь, он присел у стола.
– Вы на меня посмотреть пришли? – Руслан выдержал взгляд гостя и не отвел глаза. – Посмотрели? Все?
– Не все. Ты зачем меня травишь?
– Я так понимаю, это из слэнга лихих девяностых. У вас там крыши, рамсы и прочая ерунда, которой нахватались, и не выветривается. Займитесь делом, и не будем отвлекать друг друга. Есть законы, есть стандартные процедуры, и я не понимаю, о чем вы говорите в принципе. Пишите запрос, я буду смотреть, что там у вас за проблема, кто вы и чем занимаетесь. Я вас даже не знаю,
– Все ты знаешь. Я давно в бизнесе, я в этом городе всех знаю, и шепнули мне люди знающие, что заказ на меня и, откуда ноги растут, сказали. И сказали, что решить с тобой можно. Сколько? – Пинчук вдруг поник и опустил голову. – Так нельзя. Не по-человечески.
– Как вас зовут? – Руслан вдруг проникся к этому человеку, который явно отличался от бизнесменов нового поколения. Крепкий, совсем седой, наверное, под шестьдесят, уверенный, по виду очень сильный и, как ни странно, чисто внешне честный. Нет, верить в честность по выражению лица Руслан не стал бы, даже если бы там была надпись большими буквами. Но здесь было иное: манера, поведение, тембр – так ведут себя те, кто абсолютно уверен в правоте и знает, что скрывать нечего. Но к делу его симпатия не имела никакого отношения.
– Пинчук, Георгий Борисович.
– Георгий Борисович, кто такое вам сказал?
– Я не могу вам назвать имя. Подставлю человека.
– Или нет такого человека? – Руслан отметил, что гость уже не обращается на «ты», а значит, он перехватил инициативу, что придало уверенности. – На меня многие в обиде, и много я о себе слышал разного. Так что извините, не по адресу вопрос. Если, конечно, этот вопрос имеет место быть.
– Имеет. Еще как имеет. И кто тесть твой известно, и, что Дягилев – его шестерка, все знают, и методы не новы, так что не секрет оно для людей сведущих. Но не в том дело. Я много лет в бизнесе. Семья моя в этом бизнесе, дети. И эта пельменная…, – он вдруг стал говорить тише, кажется, даже обреченно. – Понимаешь, у нас кредит в банке. Мы взяли помещения, но там ремонт, не открылись пока. И гасить долг можем только с этой пельменной. Там серьезный проект, но время нужно. Понимаешь, заберут, и все. Труба. Тут не убытки, тут просто все накрывается. Я жизнь положил. Мечтал детям оставить работу и мечту, а выходит, бросаю с долгами и в нищете. Не вышкребусь.
– Я не знаю, чем помочь, – Руслан развел руками. – Мне жаль, но нужно оценивать риски. Это бизнес. Я не понимаю в нем ничего, чтобы дать совет.
– Все ты понимаешь, – Пинчук встал, и голос стал прежним: сильным и уверенным. – Молодой, да ранний. Далеко пойдешь, если крылья не обломают. Бумеранг всегда возвращается. И меня ты еще услышишь. Думаешь, все? Не надейся. Я до конца пойду и связи напрягу все.
Наверное, он сказал бы что-то еще, но Руслан уткнулся в бумаги, словно забыл о госте, и поднял голову лишь тогда, когда услышал, как громко хлопнула дверь.
«И кто ж у нас такой прыткий, что сдал меня? Тестя и Дягилева отбросим. Хотя, Вадик та еще скотина. Мог и проговориться и преднамеренно подставить. Ну, и еще четверо друзей Оушена, если представить, что Оушен – это я, – Руслан считал варианты и понимал, что даже если бы знало только трое, и то вычислить, кто слил его интерес невозможно, а когда шестеро, так и думать смысла нет. – Да и тесть мог похвастаться кому. Хрен их там знает, о чем они беседы ведут. Одно понятно: этот так не оставят. Могут и морду в темном углу набить. Хотя это уже дело подсудное. Да и мне набить еще постараться надо». – Он напряг бицепс, расправил плечи, сделал несколько взмахов руками – все отлично. Он крепкий, бодрый и вполне может позволить рюмочку коньяка. «Сильные люди должны справляться со стрессами. А кто хочет спокойно жить, тот об успехе может забыть. Во! Уже стихами заговорил. Так я еще и талантливый! Мог бы Пушкина при случае затмить, но его лавры оставим романтикам, и тем, кто на большее не способен», – Руслан нажал кнопку коммутатора:
– Зоя, чай, лимон и пару бутербродов придумай, – чуть запнулся и выдавил, – пожалуйста. И две рюмочки возьми.
Глянул на часы. Половина пятого. По сути, он мог уйти в любое время, но старался не злоупотреблять положением, да и работы было много. Только сегодня был не самый тривиальный день, а потому снять стресс хотелось сильнее обычного. А главное, в чем не хотелось себе признаваться, – сегодня не было уверенности, что все сделал правильно. Включил клип Тото Кутуньо и в ожидании Зои увлеченно смотрел короткую романтическую историю красивой пары. Каналы, ужин на берегу моря, гостиница и они, красивые, молодые, с шампанским и вдвоем. Завораживающая музыка, невероятные пейзажи и любовь: страстная, невероятная, счастливая…
– Руслан Владимирович, – Зоя вошла тихо, предупредительно постучав.
– Смотри, – он развернул монитор. – Садись и возьми себе рюмку.
– Пить на работе? Это удобно?
– Удобно. Я подвезу домой. Смотри, какая жизнь у людей. Ты была в Италии?
– Нет, – Зоя улыбнулась, словно была виновата в том, что с путешествиями у нее не задалось.
– А давай в командировку поедем. Ты же английский знаешь?
– Да. Я ведь переводчиком и хотела стать, но вот иначе вышло…
– Вот и удачно вышло. Будешь мне переводить, – Руслан не дал договорить, налил коньяк, поднял рюмку. – Красивые места, море, вечер и закат. Мир красив, мир невероятен, а мы погрязли в этих дрязгах, склоках, в серости и подлости. Давай за тот мир, в котором еще есть место чувствам и есть утренний кофе, когда можно не спешить и наслаждаться лучами солнца и каплями дождя на стекле.
– Звучит невероятно красиво, – Зоя улыбнулась смелее и не убрала руку, когда Руслан, словно случайно, пожал ее, задержав в своей ладони чуть дольше, чем могли позволить правила приличия или субординация.
– Придумаю, куда, и рванем, – казалось, что можно рвануть прямо сейчас, но в последний момент что-то остановило.
Руслан откинулся на стуле, нарисовал картину этого романа и представил финал, который ничего хорошего не предвещал. Еще раз окинул фигуру Зои, вспомнил Иру и решил, что на сегодня лучше поехать туда, где всегда было хорошо и спокойно.
– Пойдем, повезу домой. Вспомнил, дела у меня еще сегодня, – он резко встал, и Зоя послушно вскочила следом.
В две минуты она убрала со стола, сполоснула рюмки, и он даже не успел закончить телефонный разговор, когда Зоя стояла на пороге, собранная и готовая к отъезду.
– Ой, а вы же выпили, – она произнесла, словно внезапно вспомнила. – Может, такси лучше. Права могут забрать.
– Права! – Руслан рассмеялся. – Не заберут. Поехали.
Он уверенно вел машину, не шарахался из ряда в ряд, не гнал, но и не тянулся, и, признаться, наслаждался своей манерой вождения. Ему всегда хотелось быть солидным, а потому в каждом движении хотелось чувствовать себя взрослым, опытным, надежным. В какой-то момент даже забыл, что рядом Зоя, мысли переключились на проблемы, почему-то вспомнился Пинчук и его слова: «Далеко пойдешь, если крылья не обломают, – кажется, так он сказал, подумал про себя Руслан и ответил кому-то воображаемому. – Не обломают. Это я, кому угодно, обломаю. Они еще не знают меня, а самое интересное впереди». Последние слова, задумавшись, произнес вслух, и Зоя посмотрела на него чуть испуганно.
– Я о своем. Не обращай внимания, – интерес к Зое был потерян. – Увидимся. – Небрежно бросил на прощанье, и рванул к Ире.
«Ира, она другая. Она его понимает, и она умная. Циничная, жесткая, но умная, и с ней интересно, – Руслан глянул на часы, прикинул, во сколько нужно быть дома, и убрал звук телефона. – Пару часов посвятить себе он имеет полное право, а то взяли привычку звонить в самый неподходящий момент», – заехал в магазин, купил бутылку коньяка, фрукты и уже через пятнадцать минут был на месте.