Последний вздох
Шрифт:
Я жду её понимания и щелкаю предохранителем несколько раз, затем беру её вторую руку и кладу на ствол.
— Твой магазин загружен. Пистолет готов. Ты снимаешь предохранитель и двумя руками берешься за приклад, — я тяну левую руку и на правую. — У SR45 очень мягкая отдача, но ты всё равно почувствуешь удар, который заставит поднять руки вверх. Всегда дави вниз, когда стреляешь или попадешь в потолок. Поднять крючок – снять предохранитель. Поняла.
Рэйган проводит указательным пальцем почти с любовью вдоль ствола, и мой ствол начинает набухать.
Я тяну пистолет из её рук, но девушка вцепляется и не отдает его. Потянув сильнее, я обещаю:
— Я отдам тебе его обратно. На одну минуту.
Она неохотно позволяет выскользнуть пистолету из своих рук. Взяв пистолет в руки, я достаю магазин и заново заправляю пули, затем нажимаю на курок, чтобы убедиться в безопасности, и предохранитель срабатывает. Я отдаю ей пистолет обратно и отхожу от неё на пятнадцать шагов — это примерно в десяти футах от двери.
— Подожди, пока злоумышленник окажется здесь, а затем стреляй. Если он будет дальше, ты промахнешься.
Она сердито смотрит на меня:
— Потому что я девочка?
— Потому что ты никогда не стреляла до этого. Неважно, мальчик ты или девочка, — поправляю я. — Я собираюсь выйти, чтобы купить тебе кое-какую одежду и обувь, на всякий случай.
Я машу рукой в сторону её тела:
— И другие вещи. Когда вернусь, я назову свое имя. Если решу, что ты в опасности, я скажу: «Дорогая, я дома». Это сигнал для тебя. Тогда ты побежишь в спальню, возьмешь мою сумку и выйдешь на пожарную лестницу. Но вместо того, чтобы спускаться вниз, ты полезешь наверх и будешь ждать на крыше.
— Ты же сказал, что окна заблокированы, — хмурится она на меня.
— Я солгал.
— А если ты не придешь? — страх заползает в её взгляд.
Я нагибаюсь так, чтобы наши глаза были на одном уровне:
— Я вернусь ради тебя, Рэйган, и не покину тебя, пока ты не окажешься в безопасности. Обещаю.
— Почему?
Это простой вопрос, и есть простые ответы. Если бы я мог доверять ей и знал, что она сможет держать язык за зубами, но сейчас не только моя жизнь находится под ударом. Это ещё и жизни Ника, его девушки Дэйзи, которой случилось стать лучшей подругой Рэйган. Не знаю, какую историю они хотят ей рассказать, ведь я еще не связывался с ними, поэтому должен держать свой рот на замке. Но я не хочу оставлять её в подвешенном состоянии.
— Потому что ты слишком важна и тебя нужно спасти.
Знаю, это правда только на тот момент, когда я это говорю, и не позволю причинить ей боль снова, не пока я жив, не пока я дышу. Глупо трясясь, я склоняюсь еще ближе к ней и целую её в висок. Воздух вокруг нас становится толще от напряжения. Это напряжение с моей стороны, потому что мои штаны становятся слишком узкими, а в основе её напряжения – страх. Я быстро распрямляюсь, чувствуя что-то вроде смущения, и подтягиваю штаны, чтобы вернуть свой ствол в нужное положение.
— Почему я не могу воспользоваться тем пистолетом? — спрашивает она. —
— Нет, — качаю я головой. — У этой малышки двадцать второй калибр, а у этой большой девочки – сорок пятый. Сорок пятым сможешь сделать много больших дырок.
Пожав плечами под свободно облегающей рубашкой, я поправляю два плотно прилегающих ко мне ножа и поворачиваюсь лицом к Рэйган. Она наставляет на меня пистолет.
— Ты пристрелить меня, милая?
— Что? — девушка выглядит смущенной и немного огорченной.
— Тогда не направляй на меня пистолет, — я указываю на потолок. — Если только не целишься в мишень, то в потолок или в пол. Если я не сделаю того, что тебя так сильно разозлит и поможет только пуля.
Рэйган вспыхивает, но опускает пистолет.
— Хорошая девочка, — я открываю дверь. — Какое кодовое слово?
— Твое имя, если всё безопасно. «Дорогая, я дома», если есть опасность.
— Хорошая девочка, — повторяю я, закрывая за собой дверь.
Дверь тонкая, и я слышу приглушенный всхлип, затем глубокий выдох. Что ж, ничего. Она на самом деле хорошая девочка.
Я бегу вниз по лестнице, не желая задерживаться надолго. Барабанный бой в моей крови говорит мне, что я понадоблюсь Рэйган скоро, очень скоро.
Оказавшись на улице, я иду к отелю «Копакабана Палас». На пляже стоят десятки киосков, но я полагаю, проще купить всё в одном месте. Сначала я сворачиваю в ближайший переулок, затаиваясь там в ожидании. Когда мой хвост – мужчина с длинными волосами, около тридцати, с оспинами на лице и громкими ботинками подходит ближе, я протягиваю руку, хватаю его за горло и втягиваю в переулок.
Он старается отодрать руками мои пальцы, но моя хватка сильна. Сильным рывком я тяну его в узкий проход между двумя бетонными зданиями. Оказывается, легко прижать его голову к стене, хотя он тяжелее меня на добрых двадцать фунтов, а я намного сильнее его, и, по крайней мере, на четыре дюйма выше. Предплечьем я перекрываю его дыхание на тридцать секунд. Когда он синеет, а его дыхание становится трудным и шумным, я немного отпускаю.
— Почему Гомес так сильно хочет её вернуть?
Мужчина плюет в мою сторону. Грязь. Вот, почему я ненавижу близкие контакты. Все чёртовы жидкости такие, как кровь, моча, слюни и рвота могут распылиться надо мной, как шипучка из растрясенной банки. Может, он не говорит по-английски.
— Falas Ingl^es?
Он сжимает губы в универсальном невербальном отказе мне отвечать, поэтому я повторяю свои манипуляции с предплечьем, только отвернув его, что предотвратит плевки мне в лицо.
— Меня не волнует, говоришь ты по-английски или нет? Но я если я не получу ответ, ты умрешь прямо здесь.
— Engasga na minha porra! — выдыхает он, сообщая мне, что я должен проглотить его сперму.
— Нет, спасибо. Я предпочитаю киски, а не сперму какого-то незнакомца.
— Эта шлюха не принадлежит тебе, — говорит он, в конце концов, показывая, что у него неплохой английский.