Последний Завет

Пехов Алексей Юрьевич

Перестрелка продолжалась еще некоторое время без особых потерь для обеих сторон. Герман произвел несколько удачных выстрелов, Франц все медлил, он поводил дулом автомата, но никак не решался выстрелить. Меганики перешли в наступление внезапно. Десяток врагов выбежали из прилегающего к площади проулка.

— А, чтоб тебя! — крикнул Герман и, ухватив присевшего на одно колено Франца за предплечье, кинул рядом с собой на землю. — Действуй! — заорал он и выстрелил.

Пороховой болт промчался в воздухе, оставляя за собой дымный след, и угодил в грудь ближайшего Меганика. Франц взял автомат наизготовку и принялся тщательно целиться, испытывая смешанные чувства. Фигурок было слишком много.

Кого же из них выбрать? Кого УБИТЬ? Ведь все они ЖИВЫЕ. Они дышали, двигались, глазели по сторонам… И целились в него и в Ветродувов, слишком увлеченных пальбой по окнам, чтобы заметить новых врагов. Госпитальер нажал на курок, очередь ударила по стене и зацепила одного из Мегаников. Он рухнул на землю, схватился за простреленный бок и закричал. Франц подумал, что этот крик он будет помнить до последнего дня. Раненый перевернулся на живот и, глядя на него, пополз, опираясь на металлическую конечность. Он все полз и полз, а на Франца внезапно нашло странное оцепенение. Звуки вокруг словно стихли. Он видел только раненого Меганика, который смотрел ему прямо в глаза и все полз и полз, как будто у него не было иной цели, кроме как добраться до того, кто подстрелил его. Болт ударил раненому в лоб, Меганик ударился лицом об асфальт и затих.

— Очнись! — Герман пихнул Франца. — Быстро, пробираемся к Дуго!

Пилигрим между тем услышал взрыв порохового заряда, обернулся, заметил надвигающихся с фланга врагов и немедленно принялся стрелять в них. Один из Мегаников получил пулю в грудь и отлетел назад, следующая пуля угодила другому врагу в металлическую руку и отрекошетила в стену дома.

К счастью для Пилигрима, Ветродувы тоже заметили нападающих и переключили огонь на них. Несколько Мегаников рухнули под градом пуль, стрел и болтов. Остальные попадали на землю и открыли ответную стрельбу. Один из Ветродувов вскрикнул и упал, раненого тут же оттащили в сторону. Пулеметчик в здании перевел огонь на площадь, туда, где залегли враги, и длинная очередь срезала сразу двоих. Пистолет Пилигрима довершил начатое.

— Дуго! — Герман старался перекричать шум пальбы. — Где Ворон?!

— В здании! — Пилигрим неопределенно мотнул головой, перезаряжая обойму.

Пара охотников подвезла на тачке несколько круглых шаров. Не обращая внимания на обстрел и свистящие вокруг пули, люди положили по шару в нечто напоминающее огромные пращи, подожгли фитили и принялись раскручивать странные приспособления у себя над головой.

— Прикрой гранатометчиков! — Герман толкнул Франца. — Стреляй по окнам!

Госпитальер не стал спорить и принялся исправно нажимать на спусковой крючок. Короткоствольный автомат рыкал, задирал дуло к небу и плевался гильзами до той поры, пока пращники не запустили снаряды. Первый шар угодил точно в окно, откуда вели обстрел сразу несколько Мегаников. Оглушительно грохнуло, из окна повалил дым, и вражеская стрельба на время стихла. Второй шар ударился в стену дома, взорвался, и старая кирпичная кладка, не выдержав силы удара, рухнула, обнажая огромную дыру высотой в два этажа.

Пыли и дыма на площади прибавилось, и Герман, рванув Франца за плечо, побуждая подняться на ноги, побежал к зданию, где, по словам Дуго, засел Ворон.

Гранатометчики метнули новые шары. Снова грохнуло, дыма стало еще больше, и метатели пороховых зарядов, подхватив опустевшую тележку, бросились наутек…

Ворон засел на втором этаже, возле пулеметного гнезда. Кроме старшего охотника в комнате находился только пулеметчик. Он как раз менял пулеметную ленту, обернулся к новоприбывшим и подмигнул светло-голубым глазом, казавшимся особенно ярким на черном от гари и пороховой пыли лице. Затем пулеметчик повернулся, захлопнул крышку

патронника и принялся стрелять, силясь хоть что-нибудь разглядеть в плотном пылевом облаке, повисшем над площадью.

— Хватит! Хватит! — взревел красноглазый мутант. — Куда палишь?! Все равно ничего не разглядеть!

Пулемет смолк, и Ворон обернулся к Герману и Францу.

— Что-то ты долго, — сказал он, свирепо разглядывая охотника.

— Раньше никак не мог, — ответил Герман, — был занят… Развлекался, знаешь ли, женщины, дешевое пойло…

Ворон помрачнел, повисла напряженная пауза. Потом Старший охотник заговорил, видимо, решил, что сейчас не лучшее время выяснять отношения и обращать внимание на дурацкие шутки.

— Рад, что ты пришел в чувство и оказался здесь. Готов помочь?

— Да, — коротко ответил Герман.

— Тогда берите на себя окно, в третьей комнате отсюда. Оттуда хорошо простреливается переулок. Твоему приятелю там тоже дело найдется.

— Что происходит? Почему Меганики на нас напали? — спросил Герман, прежде чем отправиться на позицию.

— Какая теперь разница?! — рявкнул Ворон. — Напали, да и все!

— Для меня есть разница, — ответил Герман, свирепо буравя его глазами.

На этот раз пауза была еще напряженнее. Некоторое время охотники, набычившись, стояли друг против друга, потом Ворон сделал вид, что потерял интерес к конфликту, и с некоторой ленью в голосе проговорил:

— Сам не знаю! Они, прежде чем стрелять, орали, что мы сперли у них какую-то книгу. Кто-то пальнул, ну и понеслось.

— Какую книгу? — удивился Франц.

— Говорю же — не знаю! — Ворон высунулся в окно, выстрелил и тут же нырнул обратно, пуля немедленно ударила в деревянную раму. — Давайте быстрее к окну, не до разговоров сейчас!

Герман кивнул, ухватил потерявшегося от всего происшедшего за последнее время Франца за предплечье и потащил за собой…

— Темнеет, — вздохнул Франц и сменил магазин в автомате. — Этот последний.

— Все равно скоро отходим, — сказал Герман, — ночью нам не выстоять.

Бой, то затихая, то вновь разгораясь, длился с полудня до самого вечера. Меганики всегда были очень настырными ребятами, но сейчас они, кажется, превзошли самих себя. По подсчетам Германа, вражеский клан лишился в уличных боях не меньше сорока человек, но, несмотря на потери, они все равно намеревались полностью стереть с лица земли клан Ветродувов. Выглядело такое кровожадное упорство по крайней мере странно.

«Они, прежде чем стрелять, орали, что мы сперли у них какую-то книгу…» — вспомнил Герман слова Ворона. Какая книга стоит таких жертв? Что-то раньше Герман не замечал в Меганиках столь явного стремления к чтению.

На Миттельштрассе и Доннерштрассе продолжались бои, но Ветродувам пока удавалось сдерживать натиск противника. Во время небольшой передышки пришел Ворон и с сожалением в голосе сказал, что сегодня клан потерял больше пятидесяти человек.

После краткого затишья бой возобновился с новой силой, Ветродувы почувствовали, что силы неравны — атака Мегаников была стремительной и яростной. Им пришлось отойти на целых четыре здания в глубь Нидеррада.

В дом, где они засели, неожиданно ворвался Густав, держа наперевес «дуру», стреляющую огненными цилиндрами, сказал, что всех женщин, детей и раненых уже спрятали в Убежище, и теперь он намеревается положить пару десятков Мегаников лично. Ворон тут же отослал его обратно к старой мэрии, сторожить подступы к Убежищу.

Густав недовольно заворчал, погрозил неизвестно кому кулаком, выругался писклявым голоском, но приказу все же подчинился: у всех, кроме Германа, Старший охотник вызывал смутный трепет, и дело было не только в его необычной внешности.