Последний. Эликсир жизни
Шрифт:
«Значит, этот вызов связан с Чианом. Плохо дело. Что же ты натворил, мальчишка?»
– Мой господин, от Чиана нет вестей, – решился нарушить тишину лорд. – Но я уверен…
Он не успел договорить. В следующее мгновение, непонятная сила подняла его над полом, и, швырнув через весь зал, впечатала в стену. Каберт поморщился от боли. Правое плечо заныло, перед глазами замелькали темные круги. Будь он полукровкой, получил бы тяжелые увечья навсегда. А так – его ждет всего лишь несколько неприятных часов, если, конечно, Голос не планировал продлить наказание.
– Значит, ты уверен, Морисмерт? – прошипел хозяин замка. – Помнишь, что обещал мне, когда привел сюда своего сына-полукровку? Ты обещал мне Веталию! Рискнешь поставить на кон свое существование? Или, все же немного подумаешь?
Каберт провел рукой по стене, пытаясь подняться. Он не решался использовать магию, понимая, что это только сильнее разозлит Голос Жнеца. Но и валяться на коленях, подобно жалкому рабу, ему претило.
– Мое существование – в ваших руках, господин, – смиренно произнес он. Каберт склонил голову, не только в знак покорности, но и для того, чтобы хозяин не заметил яростного блеска его глаз, и сжатых в узкую линию губ.
Его никогда еще так не унижали.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – проворчал Голос. Морисмерт медленно выпрямился.
– Я не люблю нерадивых слуг, Каберт, – продолжил вампир, – а ты и твой сын меня очень разочаровали. И не только меня. Жнец тоже огорчен.
Морисмерт облизал пересохшие губы. Ему вдруг отчаянно захотелось пить, и не воды или вина, и даже не искусственной крови, а настоящей, вытекающей из только что нанесенной раны…
– Мне жаль. Если это так, я готов понести любое наказание. Но, возможно, я еще принесу пользу, если вы расскажете, что случилось.
Хозяин замка молчал. И гнетущая тишина, установившаяся в комнате, показалась Каберту страшной. Глава рода Морисмерт не боялся смерти, которую вампиры называли «небытием». За долгие годы своего существования он слишком много видел, слишком много передумал и испытал, чтобы жалеть о том, что оставит на этом свете. И все же, одно дело, погибнуть от руки охотников или в открытом бою, принеся честь дорогому клану, и совсем другое – навсегда остаться в этом мрачном замке, стать одной из его теней, о которой даже вспоминать будут шепотом, чтобы не разгневать Жнеца…
В ожидании смертельного удара Каберт прикрыл глаза, концентрируя магическую силу. Хотя бы несколько минут он продержится. Шансов уничтожить Голос Жнеца у него нет, вампир прекрасно это понимал. Поэтому он оказался совсем не готов к звуку удаляющихся шагов. Открыв глаза, вампир увидел, что Голос Жнеца замер у противоположной стены, скрытой тяжелой портьерой. Когда ткань отошла в сторону, Каберт рассмотрел почти сливающуюся со стеной дверь.
– Тебе предстоит оправдываться не передо мной, – сухо обронил хозяин замка. – Он ждет тебя.
Морисмерт сглотнул, чувствуя, как по спине прошлась ледяная волна. Этого он не ожидал, с удивлением и испугом глядя, то на дверь, то на застывшего перед ней вампира.
– Советую поторопиться, Каберт. Или разгневаешь Жнеца еще сильнее!
Легкое, как дымка, воспоминание промелькнуло в голове Морисмерта – его жена, впервые войдя в свой новый дом в Этернале, осенила себя защитным знаком. Тогда он только посмеялся над ней, и долго убеждал больше этого не делать, чтобы не вызвать смеха у окружающих. Сейчас он с удовольствием повторил бы её жест. Вот только – где защитники у вампиров, продлевающих свое существование, отнимая чужие жизни?
– Господин, вы уверены…
– Иди, Каберт, – ему показалось, или в голосе неумолимого вампира действительно промелькнуло сочувствие? – Поговорим потом.
«Если вернешься», – эти слова остались непроизнесенными, но Каберт все прекрасно понял. Выпрямившись, чтобы не напоминать полукровку, которого тащат на убой, он быстро и решительно подошел к двери и скрылся за ней.
Голос Жнеца проводил его внимательным взглядом. Теперь оставалось только ждать. Будет немного жаль, если Морисмерт не вернется. Во-первых, он – лидер одного из сильнейших вампирских кланов, во-вторых, благодаря женитьбе на дочери веталийского короля, у него есть сторонники среди полукровок. А сейчас, после провала Оракула, когда соседнюю страну защищал барьер, любой помощник на вес золота.
Тем более, в новой партии, которую Голос собирался сыграть.
Из опыта, он знал, что далеко не все вампиры переживают встречу со своим повелителем. Пусть – хвала крови – эта встреча не с реальным существом, а всего лишь с его отражением в кристалле, но и этого оказывается достаточно, чтобы испытать дикий ужас. И ничто – ни магическая сила, ни защитные амулеты, ни накопленный опыт – в тот страшный миг не помогают. Поддерживает только причина жить. Несмотря ни на что.
Он медленно подошел к окну. За стеклом барабанил дождь. Из-за губительного влияния солнечного света вампиры вынуждены использовать особые заклинания, не позволяющие ни одному лучу пробиться сквозь тучи. К сожалению, обратной стороной этого оказался постоянный ливень.
Минуты текли медленно. Но Голос умел ждать. Более того, за свое долгое существование он научился справляться с неожиданностями, и превращать победу в поражение. Он трезво оценивал ситуацию, и знал, что ему нет равных, ни в Этернале, ни в Веталии… По крайней мере, до настоящего времени…
Вампир задумчиво покрутил бриллиантовое кольцо на пальце. Случайность или совпадение, что на его пути снова встал странный мальчишка? Действительно ли он, тот самый? Но, вряд ли бы в Веталии нашелся еще один охотник-полукровка, подружившийся с оборотнем. Насколько известно Голосу, оборотни считали себе равными только людей, Первую расу, а вампиров и созданных ими полукровок ненавидели почти с одинаковой силой.
«Что же в тебе такого необычного, Рой? Стоило убить тебя еще несколько лет назад, верно?» – он чуть слышно хмыкнул. Что же остановило его тогда? Иррациональная, не поддающаяся логике, слабость? Сводящий с ума запах крови, из-за которого хотелось растянуть удовольствие? Неожиданное ощущение себя живым, настоящим, а не приложением к мрачной силе Жнеца?
«Тогда я тоже нарушил приказ. Хорошо, что об этом никто не знает».
Резким движением он скинул с головы надоевший капюшон. Если бы в зале оставался кто-то еще, хотя бы слуга, несчастного ждала бы мгновенная смерть. Но Голос не опасался этого. Что значит судьба одного слабого вампира по сравнению с возможностью стать собой, хотя бы ненадолго? И пусть в скрытности заключается его спасение, порой вампир отдал бы что угодно, ради шанса предстать перед окружающими таким, каков он есть. Ведь даже Рой и его оборотень не видели лица своего врага…