Последняя база
Шрифт:
– Согласен.
Андилина подозвала молодого офицера и сказала ему несколько слов. Эйрис вежливо кивнул всем сидящим и вышел, спиной ощущая холодок.
"Практицизм", - подумал он. Ему совершенно не понравилось увиденное: слишком похожие друг на друга стражники, холод в глазах у каждого. Ни о чем подобном Совет безопасности Земли не ведал, когда излагал свои планы и отдавал приказы. После демонтажа Тыловых Звезд между Пеллом и Солнечной не осталось промежуточных станций, и расширение зоны конфликта в направлении Земли было теперь маловероятно. Однако Мациану не удалось остановить натиск врага во Внеземелье... Он лишь усугубил
Слишком долго на Земле правили изоляционисты... и вот пришлось принять горькое решение: сблизиться с этим монстром по имени Уния. Договоры, границы, таможни и тому подобное.
Если Черта будет прорвана, беды не миновать... Унии и самой по силам вернуть к жизни покинутые земные станции - идеальные базы для флота завоевателей. На Солнечной заложена новая эскадра, а пока она строится, мациановцам предстоит играть роль пушечного мяса. Следующую шахматную партию будет вести Солнечная, а не эта деморализованная шайка, плюющая на приказы Компании... Самое главное - удержать Пелл, одну-единственную базу.
Под конвоем Эйрис спустился на несколько ярусов и устроился в отведенной посланникам квартире с достаточным удобством, что сразу вернуло ему уверенность в себе. Усевшись, он напустил на себя безмятежный вид и стал ждать коллег - они, как уверяли охранники, должны были появиться с минуты на минуту. Наконец они появились - взволнованные донельзя.
Эйрис настоял, чтобы охранники вышли, закрыл дверь и обвел глазами комнату, - безмолвный этот жест предупреждал об опасности откровенных разговоров. Коллеги - Тед Марш, Карл Бела и Рамона Диас - поняли и не проронили ни слова. Эйрис всей душой надеялся, что до этого они не успели распустить языки.
Он не сомневался: кое-кто из его знакомых, а именно экипаж купца, попал в серьезный переплет. Считалось, что купцы могут пересекать Черту, почти ничем не рискуя. Иногда, правда, их вынуждали войти не в тот порт, куда они направлялись; бывало, их останавливал корабль Мациана, чтобы реквизировать часть груза или мобилизовать людей из экипажа. Но таков был удел торговцев, и они мирились с этим. А люди, доставившие агентов Компании на Викинг, будут сидеть в тюрьме, пока увиденное ими здесь и на Пелле униаты почтут за благо хранить в тайне. И Эйрис не в силах помочь им, он может лишь надеяться на их скорое освобождение.
В ту ночь он спал плохо, и задолго до наступления главной смены, как и предупреждала Андилина, его подняли с постели. Посланникам Земли обещали путешествие в глубь Унии, на Сытин - центральную базу мятежного Внеземелья.
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. ПЕЛЛ: ТЮРЬМА: КРАСНАЯ СЕКЦИЯ: 27.6.52
Он пришел опять.
Джош Толли увидел в окне лицо, появлявшееся там столь часто... Преодолев завесу мути, которая скрывала прошлое, Джош сообразил: он знает этого человека, тот принимал участие во всем, что выпало на его долю. На сей раз он поймал взгляд посетителя и, не сумев одолеть жгучего любопытства, поднялся с койки и на ватных ногах приковылял к окну. Он протянул руку навстречу молодому человеку... и застыл в нерешительности, ибо обычно люди сторонились его, он жил в белом чистилище, где вещи исчезали и появлялись, где ножи и вилки были тупыми, а блюда - безвкусными и где слова доносились издалека. Отринутый и одинокий, он плавал в
"Выходите, - говорили ему врачи.
– Выходите, как только вам этого захочется. Снаружи целый мир, он примет вас в любую минуту".
Но здесь было покойно, как в материнской утробе. Когда-то его, смертельно усталого, не способного даже пошевелиться, положили на эту кровать. С тех пор он изрядно набрался сил. Ему даже захотелось встать и рассмотреть этого незнакомца. Возвращалась отвага. Он понял, что выздоравливает, и эта мысль прибавила ему смелости.
Человек за окном шевельнулся, протянул руку, приложил ладонь к окну, как бы желая прикоснуться к руке Джоша. Онемевшие нервы вдруг проснулись, ожидая прикосновения, ошеломительного ощущения человеческого тепла. Да, за этим листом пластика существовала Вселенная - здравомыслящая, недоступная, отгородившаяся от него.
Словно загипнотизированный, он смотрел в темные глаза и исхудалое молодое лицо человека в коричневом костюме, и гадал, не сам ли это он, Джош, каким был вне утробы.
Но на Джоше было белое, и стоял он не перед зеркалом.
А главное - лицо. Чужое. Свое он помнил, хоть и смутно. Помнил свой давний, мальчишеский образ, а вот взрослый - запамятовал напрочь. Не детскую руку протягивал он к окну, и не детская рука тянулась ему навстречу. Произошло очень многое, он не мог собрать все события воедино. Да и не хотел.
Не забывался только страх.
На лице за окном появилась улыбка - слабая, добрая. Джош ответил такой же и протянул другую руку, чтобы коснуться лица, но опять встретил холодный пластик.
– Выходите, - прозвучало за стеной, и он вспомнил, что может выйти. Он колебался, а незнакомец настойчиво звал его - Джош видел, как шевелятся его губы, потом донеслись слова.
Джош осторожно направился к двери, которая, как уверяли врачи, была всегда открыта.
Она неожиданно распахнулась, и он оказался лицом к лицу со Вселенной - неуютной, негостеприимной, даже опасной. Человек у окна глядел на него, но если Джош шагнет к нему, то наткнется на безжизненный пластик. А если человек нахмурится, Джошу будет некуда спрятаться.
– Джош Толли, - сказал молодой человек.
– Я - Дэймон Константин. Вы меня помните хоть чуть-чуть?
Константин. Звучное имя. Оно означало Пелл - и власть. Больше оно не сказало Джошу ни о чем, за исключением того, что раньше Константин был его врагом, а теперь - нет. Все стерто начисто. Все забыто. Джош Толли. Этот человек знал его. Ему тоже стоит... нет, он просто обязан вспомнить этого Дэймона...
Не получалось. Джош огорчился.
– Как вы себя чувствуете?
Сложный вопрос. Джош попытался разобраться в своих ощущениях и не сумел. Нужно было сосредоточиться, а мысли разбегались.
– Хотите чего-нибудь?
– спросил Дэймон.
– Пудинга, - отозвался Джош, - фруктового.
– Это было его любимое лакомство, без него не обходилась ни одна трапеза, кроме завтрака. Из еды ему давали все, чего бы он ни попросил.
– Как насчет книг? Не хотите ли почитать?
Книг ему еще ни разу не предлагали, и он приободрился, вспомнив, что любил читать.
– Да. Спасибо.
– Вы меня помните?
– спросил Дэймон.
Джош отрицательно покачал головой.
– Извините, - смущенно произнес он.
– Наверное, мы знакомы, но, видите ли, у меня что-то с памятью... Должно быть, мы познакомились после того, как я сюда попал.