Последняя битва Пономаря

Воробьев Кирилл Борисович

– А из кого? – Пономарь уже понял, кто им потребуется, но и Витя сообразил не менее быстро.

– Из «неподдающихся»!

– 4 -

Посвященные вылетели из тайного прохода буквально за пять минут до прихода прапорщиков. Они едва успели смыть с себя кровь и, не вытираясь, разбежались по своим шконкам.

Вертухаи, пришедшие с ночной проверкой, обнаружили мирно посапывающих арестантов. Но всем космэтистам было ясно, что если не произойдет чуда, через десять минут, когда ДПНК обнаружит, что счет не сходится, и тогда всю зону поднимут по тревоге.

Едва прапора удалились, Рак шепнул Михаилу Львовичу:

– Чего делать-то будем?

– Ничего!.. Спать! – Отмахнулся Грибоконь. Он уже давно ощущал в себе прилив сил. Тех, что позволяют властвовать над людьми. Его охватил тот редкий доселе метафизический подъем, который позволял лечить одним прикосновением, или гипнотизировать на расстоянии...

Последним-то Шаман и решил воспользоваться. Мысленно представив себе лицо дежурного помощника начальника колонии, майора Семенова, Михаил Львович, практически без напряжения, послал тому формулу внушения: «Все осужденные на месте!» Повторив это несколько раз, Грибоконь, все еще не уверенный в исходе своего раппорта, с полчаса лежал неподвижно, не в силах заснуть. И лишь когда ему окончательно стало ясно, что внушение удалось, Шаман позволил себе расслабиться.

Но он всего лишь оттянул время тревоги. Отсутствие одного из зеков обнаружилось на утренней проверке. В течение четырех часов все арестанты стояли на плацу, а вызванные с отдыха все смены прапоров, злые и свирепые обшаривали лагерь сверху донизу. Результатом поисков оказались десятки кипятильников, заточек, изрядная горка пакетиков с чаем, несколько бутылок водки. Одно было непонятно: зачем прапора ищут «побегушника» в зековских тумбочках.

Кто пропал, определили быстро, но даже когда общелагерный шмон пошел уже по третьему кругу и всем стало ясно, что опущенный исчез бесследно, зеков продолжали держать на плацу.

Время от времени появлялся Игнат Федорович. Он проходил мимо строя, выдергивал из него какого-то зека и утаскивал к себе в кабинет для допроса. Судя по тому, как мрачнело лицо кума после каждой такой беседы, все зеки уже понимали, что начальнику оперативной части никто ничего важного так и не сказал.

После обеда всех развели по отрядам. Грибоконь, было, уже успокоился, посчитав, что тайна убийства таковой и останется, как к нему вдруг подошел шестерка Репья и протянул записку. Михаил Львович, почуяв исходящую от нее угрозу, тут же развернул тетрадный листок.

«Шаман, тюремный телеграф сообщил, что в последний раз того пидора видели с твоим семейником. Гони до конца недели катю штукарей зелени или пойдешь на раскрутку.» – Прочел зек. Не было никаких сомнений, что Репей сдаст Грибоконя куму, если тот не отдаст блатному сто тысяч долларов. Таких денег Шаман даже в руках никогда не держал, да и взять их было неоткуда. Поэтому, пока первую смену не увели на промзону, Михаил Львович решил действовать.

– Я сегодня мочкану Репья. – От этой фразы Шамана Данила Сергеевич даже вздрогнул.

– Как?

– Мне нужна твоя помощь. И... Еще двоих-троих...

– Так ты решил его не руками! – Сообразил Рыков. – Сейчас организуем!..

Спустя минуту около Грибоконя уже собралось еще четверо сектантов.

– Мужики, – шепотом проговорил Шаман, – сейчас мы все вместе сглазим Репья. Ничего не говорите, делайте, что скажу. Сложного ничего не будет.

Все разом кивнули.

– Все представили его лицо! – Скомандовал Грибоконь и сам вообразил бритую рожу блатного. – Теперь смотрим на его горло. Там находится синий светящийся шарик. Берем его в руки и разрываем пополам. Половинки выбрасываем! Все! Расходимся.

Но не успели они сделать и двух шагов, как в жилой секции отряда раздался ужасающий рев. Все бросились на звук. На полу, схватившись за горло обеими руками, катался Репей. Его вытаращенные глаза не выражали ничего, кроме подлинного ужаса. На глазах недоумевающих и испуганных зеков, блатной принялся ногтями раздирать себе горло. Его шея увеличивалась прямо на глазах. Невероятная опухоль окрасилась кровью из множества глубоких царапин, Репей вонзил ногти так глубоко, как мог и изо всех сил рванул еще раз. Из-под его пальцев вдруг хлынул настоящий кровяной поток, забрызгав стоящих неподалеку зеков. Все отпрянули.

– Врача бы что ли позвали... – Лениво процедил Грибоконь. Он протиснулся в первые ряды и, поймав взгляд умирающего, улыбнулся ему.

– Ты!.. Ты!.. – Репей завыл, протянул к Михаилу Львовичу окровавленную руку, упал лицом вниз и больше не шевелился.

Глава 17

– 1 -

Пока Игорь Сергеевич оседлал телефон и пытался вызвонить кого-нибудь из знакомых священников, которые бы могли отпеть самую первую жертву сектантов, Витя занялся поиском «неподдающихся».

Перед его мысленным взором возникла карта Москвы и области. Вспомнив те биоэнергетические нюансы излучений их аур, которые отличали тех, кто не может стать космэтистом, паренек настроился на восприятие именно таких людей. Тут же вся карта запестрила сонмом огоньков. Несмотря на то, что сектанты яростно истребляли «неподдающихся», их все еще оставалось несколько сотен. Правда, хумчанин, чтобы не выводить себя из колеи, не стал смотреть, сколько их было раньше, сконцентрировавшись на одной задаче: найти среди «неподдающихся» тех, кто является настоящим или потенциальным экстрасенсом.

Задание таких рамок сузило поле поиска во много раз. И тут Витя вдруг увидел настоящую золотую россыпь таких биополей. «Неподдающиеся» собрались в одном месте, в районе Мытищ. Не в силах удержаться, паренек переместил свое восприятие на видение того места, и только потом понял, что вряд ли все они попали туда случайно.

Юный Матюшин оказался в каком-то лесочке. Нигде никого видно не было, и лишь немного скорректировав свое видение, паренек обнаружил, что те, кого он ищет, находятся под землей. Там, в десятке метров от поверхности, оказались настоящие катакомбы с бетонными стенами, толстыми кабелями, висящими на вбитых в стены крюках, с яркими люминесцентными лампами, тянущимися нескончаемой цепью под потолком. И там были люди. Большая часть из них сидела в отдельных каморках, но некоторые, вооруженные, ходили туда-сюда, патрулируя коридоры, а еще одна группа, в белых халатах, химичила у каких-то приборов.