Последняя битва Пономаря
Шрифт:
– Зачем, вам, батюшка, пожертвования, когда вы злато ногами попираете? – Дарофеев сам не знал, что на него нашло в тот момент. Лишь через мгновение, уже произнеся эту, совершенно нетипичную для себя фразу, целитель понял, что сработало спонтанное ясновидение.
Отец Евлампий явился буквально через день, нашел Игоря Сергеевича и, не взирая на протесты, вручил тому огромный золотой крест на массивной цепи. Оказалось, что под порогом разрушенной часовни был зарыт богатейший клад золотых монет и церковной утвари. Денег хватило не только на реставрационные работы, но и на модернизацию храма по последнему слову техники. Отец Евлампий
Дарофеев присутствовал при освящении новоотстроенного храма, лобызался с отцом Евлампием и принимал уверения в вечной любви и дружбе. И теперь пришло время эти слова проверить на практике.
Обнаружив, наконец, номер священника, целитель набрал одиннадцать цифр и через мгновение услышал ясный тенор отца Евлампия:
– На проводе.
– Рад слышать вас в добром здравии, отче!
– Ах, ты, Господь мой, Игорь Сергеевич! – Восторженно закричал священник. – Куда ж это вы запропали?
– Да все туда же... Лечу, с Божьей милостью...
– А я-то про вас все какие-то страсти в газетах читаю. Вот намедни открываю одну, а там заглавие «Экстрасенс Дарофеев признался в разведдеятельности в пользу Гондураса»! Слово-то какое, прости Господи!
Пономарь знал, что отец Евлампий шутит. Священник не только знал, что такое Гондурас, но и, наверняка без запинки мог выговорить название столицы этого государства.
– Ох! – Рассмеялся целитель. – Не бывать мне в Тегусигальпе!
– Отчего же? На все Божья воля...
– А я к вам, собственно, по делу...
– Слушаю, сын мой.
– Надо даровать покой мученику...
В нескольких словах Игорь Сергеевич обрисовал ситуацию, не вдаваясь в лишние детали. Священник ненадолго задумался.
– Значит, невинно убиенный... – Сказал он после минутного молчания. – Что ж... Привози завтра мощи. Проведу я обряд.
– Спасибо, вам, святой отец!
– Спасибо потом говорить будешь. – Отец Евлампий опять ненадолго замолчал. – А можешь ли ты мне растолковать одну загадку?
– Попытаюсь.
– Вот, скажи, почему неделю назад мы все пели анафему сектам. А прошлого дня пришла новая директива: отслужить молебен во здравие братьев наших по Космической Этике. Это тех самых, кого...
– Отец Евлампий! – Перебил священника Дарофеев. – Извините, что прервал. Я понял, о чем вы говорите и расскажу все, что знаю. Но завтра. И не по телефону.
– Смиряюсь и смиренно жду...
Рыбак вдруг внутренне сжался. Тело среагировало автоматически, прыжок в сторону, кувырок. А через мгновение в асфальт, в то место, где только что стояли ноги наркобарона, вонзилась стрела. Две другие тоже нашли свои мишени и теперь по одной торчали в глазницах его телохранителей.
В следующую секунду пустынный ночной двор заполонили вооруженные «калашами» наркобоевики. Они, как на маневрах, прятались за всеми возможными укрытиями, озирались по сторонам, но вокруг все было тихо. Яркий свет заливал площадку перед офисом наркомафии, и никто не мог разглядеть, что же творилось там, в темноте, за пределами освещенного пространства.
Встав с земли и отряхнувшись, Зарайский, поняв, что больше никаких происшествий быть не должно, подошел к трупам телохранителей. Но заинтересовали его не они, а та стрела, что торчала из земли.
Меткость злоумышленников, угробивших двух чернопоясных профессионалов Вин Дао-Ян, не оставляла сомнений в том, что Владимира Ивановича пощадили умышленно. Он выдернул стрелу. Та поддалась с трудом, вместе с четырехгранным наконечником отколупнулся небольшой кусок асфальта.
Как и ожидал Рыбак, на древке стрелы оказалась свернутая в трубку записка. Разворачивая бумажку, Кикоз уже знал ее содержание: «Последнее предупреждение. Космэтика».
Ухмыльнувшись, наркоделец сложил послание вчетверо и засунул в карман. Боевики, перебегая с места на место, уже пересекли границу освещенной области и продолжали двигаться дальше. Но Владимир Иванович понимал всю бессмысленность этой операции. Если уж космэтисты смогли обмануть на пути сюда сканеры движения и инфракрасного слежения, то и отход их вполне может остаться незамеченным. А если боевики и найдут следы засады космэтистов, то это не даст ровным счетом ничего.
Не обращая внимания на так и валявшиеся посреди двора трупы, Рыбак сел в серо-синий «Москвич» и в одиночестве выехал на московские улицы. Его дело не нуждалось в лишних свидетелях. Кикоз в любом случае должен был ехать без телохранителей, но избавляться от них тем способом, которым «помогла» ему Космэтика, в планы наркодельца не входило.
Через полчаса Кикоз уже остановил машину во дворе хрущевки на Чонгарском бульваре. Этот адрес не был известен никому в наркомафии. Здесь жил человек, которого Зарайский про себя называл Сумасшедшим Химиком. Официально он давно числился мертвым. Какое-то время он работал на наркомафию старого Рыбака, но потом, после открытия им нескольких соединений с потрясающими всякое воображение свойствами, его решили убрать. Химик вовремя узнал об этом и в одиночку не побоялся выступить против Рыбака. За какой-то месяц ему удалось изрядно потрепать наркомафию. Война велась исключительно с помощью разного рода веществ, воздействующих на психику. Добрая сотня боевиков наркомафии была просто уничтожена, еще больше просто сошло с ума или было зазомбировано Сумасшедшим Химиком. Сам Рыбак несколько раз чудом избежал гибели, но, в конце концов, Химик понял, что рано или поздно проиграет, и симулировал свою смерть.
Кикоз вышел на него совершенно случайно. Аналитики предыдущего Рыбака нашли в секретных файлах МВД ориентировку на человека, который изготавливает неизвестные науке наркотики. Милиция, сколько не билась, найти его не смогла, зато Зарайскому повезло.
Сумасшедший Химик изготавливал наркотики и раздавал их. Бесплатно. У него был очень узкий круг друзей, шесть человек, которые регулярно пользовались его щедростью. Седьмым, естественно скрывая свою принадлежность к ненавистной Химику наркомафии, стал Владимир Иванович.
Зарайский никогда не употреблял подарки Сумасшедшего Химика, находя им более прагматичное применение, нежели путешествия в иллюзорные глубины собственной психики. А подарки эти были поистине бесценны. Сумасшедший Химик мог создавать наркотики с любыми заданными свойствами. Будущему Рыбаку достаточно было лишь намекнуть, бросить идею, чтобы моментально направить активность своего знакомца в нужное русло, и через неделю-другую в руках наркомафии уже был пузырек и искомым снадобьем. Десяток лабораторий Кикоза работали в том же направлении, но результат у них получался лишь после десятков, если не сотен попыток. Химик же использовал какую-то собственную теорию, и она до сих пор не давала осечек.