Последняя девственница королевства
Шрифт:
Пустотник яростно дернулся.
— Что, — зашипел он яростно, подскакивая. — Сидеть взаперти?! Я что, заключенный?!
Он ринулся к двери, рывком открыл ее — и тотчас же отпрянул, увидев за нею волнующуюся призрачную голубую воду. Стайки призрачных пираний, ссорясь из-за какого-то огрызка еды, резвились прямо напротив перекошенного злобой лица Сайруса, а откуда-то издалека, с гулом, шла большая волна, предвещая появление водного дракона.
— Вы не заключенный, что вы, — очень мягко ответил Ловец, едва не хихикая в кулачок при виде взбешенного Пустотника,
— Ничего мне не нужно! — взорвался Пустотник, отпрыгнув от заколебавшейся воды, которая едва не влилась в его комнату. — Идите к черту! Как же завтра я выйду к трапезе? Или для этого тоже нужен будет провожатый?!
— К утру замок будет осмотрен, и вы сможете ходить без препятствий.
Нахальный Ловец ушел, нырнул в колеблющуюся воду и исчез в темной глубине, словно в лесном омуте. А Пустотник в ужасе запустил пальцы в волосы, понимая, что его обложили, как дикого зверя, и из замка не выпустят. День, два, три — сколько он протянет без Слова? А потом магия и Пустота обратят на него внимание и начнут разговаривать с ним, спрашивать удивленно — ты кто такой? И станут делить, кому из них он принадлежит…
— Выбраться из замка необходимо, — стонал Сайрус. — Выйти в город и найти нечестивцев… или мне конец. Но как обойти водную преграду Короналя? Кто может меня провести? Любой провожатый меня выдаст… как же быть…
Решение пришло мгновенно, внезапно. Прекрасная… она, как никто, знает дворец — и у нее теперь есть резон обижаться и на Короналя, и на всех вообще. И рычаги давления на Прекрасную найти куда как проще, чем на кого-либо еще. Пустотник вспомнил красивый, яркий, как спелая вишенка, ротик девушки, и у него приятно потяжелело в паху.
Девушка не посмеет нажаловаться Короналю; она уже раз промолчала, когда на нее напала нечисть. Вместо того, чтобы поднять тревогу, она спряталась, забилась в уголок, предоставив Короналю расхлебывать неприятности самому.
«Подходящий вариант, — думал Пустотник, устроившись напротив раскрытой двери, гипнотизируя взглядом волнующуюся голубую воду. — Ее можно будет обработать…»
Всю ночь он сидел, наблюдая, как вода за дверью медленно отступает, уходит, утаскивает с собой кровожадных пираний. Когда последняя волна спала, Пустотник поднялся, потуже запахнув халат, и решительно ступил в коридор.
Добраться до гарема было делом нелегким. Во-первых, еще не все коридоры были освобождены от вод, и дважды Пустотник едва не был сожран острозубыми стражниками, которые уж наверняка чуяли в нем врага. Хорошо, что их никто не спрашивал…
А во-вторых, гарем охраняли. Крепко так охраняли, и даже шум, устроенный наложницами, не заставил огромных темнокожих стражей сдвинуться с места. Сайрус почувствовал себя беспомощным ребенком, задирая голову, чтоб разглядеть невозмутимые лица стражей.
В гареме, кажется, что-то происходило, какая-то драка или ссора. Судя по лицам невозмутимых стражей, дело обычное и привычное. Они даже не обращали внимания на грохот и вопли.
— Эй, — робко пискнул Сайрус. — Вы что, оглохли? Они там поубивают друг друга! Крик стоит на весь замок! Невозможно спать! Эй?
Стражник остались безмолвны; один только скосил глаза на слабенького, жалкого Сайруса, хрупким кузнечиком скачущего перед ними, и уголок его толстых губ чуть дрогнул в презрительной усмешке.
— Вы меня вообще слышите? Корональ будет очень недоволен!
Стражи чуть двинулись, стали немного похожи на живых. Так неподвижно и тяжело стоять могли только чистокровные маги Земли — надежно словно скалы.
— Ну?! Так и будете стоять?!
Один из стражей разомкнул свои мощные руки, до того сложенные на груди (Сайрус мог поспорить, что услышал перестук мраморных камешков, сыплющихся по отвесной стене) и неспешно распахнул двери, ступил внутрь. Второй охранник огромным и толстым пальцем, больше похожим на древко копья, ткнул в тощую грудку Сайруса, молча веля тому оставаться на месте, хотя пройдоха попытался проскользнуть туда, за двери, за которыми скрылся молчаливый страж.
Кажется, конфликт достиг апогея. Сайрус услышал сначала истошный крик затем страшно и торжественно загудело пламя, будто поднимаясь по трубам, после чего огромный стражник, дымящийся, хлопающий себя огромными ладонями по плечам, не выскочил наружу, выволакивая за собой рыдающую и бьющуюся в истерике Прекрасную.
Девушка была цела, только прическа попорчена, словно кто-то ее таскал за волосы, и краска на лице размазана, словно этим лицом некоторое время пугали золотых рыбок в хрустальном бассейне гарема.
— Пошел вон, — рявкнул грубый страж, одежда которого была в дырках от пламени. — Корональ не разрешает никому смотреть на его женщин. Сегодня — особенно.
Второй без каких-либо объяснений ухватил бьющуюся в истерике Прекрасную и потащил ее прочь по коридору. Вот за ними-то и поспешил хитрый Сайрус.
Глава 16
Прекрасная, которую молчаливый суровый страж волок в карцер, то порывалась завыть и зарыдать, то сыпала отборнейшими грязнейшими ругательствами и старалась вывернуть свою руку из каменных пальцев стража, но тому, кажется, было абсолютно наплевать на нежные чувства Прекрасной, поруганные новой наложницей Короналя.
Корональ, как бы он не сердился на Нову, понимал, что та же Прекрасная просто так не спустит новой наложнице с рук то, что она заняла ее место и получила все подарки Короналя, отобранные у нее, у Прекрасной! Поэтому сопроводить девушку он отправил пару своих прислужников, грубых и молчаливых, которым слезы и гневные выкрики Прекрасной были безразличны. У них был приказ — и они его исполняли. Мгновенно вытолкали они всех их комнат Прекрасной, всех прислужниц и евнухов, погоняя последних древками своих копий. Бесцеремонно они повышвыривали все подушечки с ложа Прекрасной, пропахшие ее духами, ее телом. Содрали ее любимые ковры, распотрошили комоды с тряпками, избавив ящики от белья впавшей в немилость.