Последняя игра
Шрифт:
– Семьдесят штук.
– Ничего, ничего… Так что с тобой случилось? Как ты? Вообще, что происходит? Мы думали, убили тебя там, в Америке… А ты тут – кум королю, сват министру. В крутых ходишь? Как меня-то вычислил?
– Сигнализацию у тебя дома поставил. После всего уже, когда война окончилась… Вернее, не окончилась еще до конца, но приутихла. Ну вот, как только у тебя дверь открылась, у меня звоночек зазвенел. Все элементарно. Радио. Попов изобрел, слышал?
– Слышал.
– Так вот, паренек мой подъехал, посмотрел, кто к тебе ломится… Оказалось – ты. Вот я и нарисовался. Тебя же пасти нужно, а то грохнут по старой памяти. На вас до сих пор установка – на тебя, на Настю, на мента этого… Грабко – фамилия его?
– У кого это установка?
– Ну, блин, Михалыч-то мертвый, а машина ведь запущена. Так что не шугайся особенно, это все уже вроде быльем поросло, но остерегаться следует.
– Ни фига – «не шугайся». За нами в Крым аж на вертолетах прилетели.
– На вертолетах? Ну, это по другому ведомству. Это, значит, комитет или менты… А, черт! Это же за мной прилетели, а не за вами!
– За тобой? Как это? Поясни, брат.
– Точно, точно! – Кислый налил еще водки. – То-то я смотрю, Настин дом кто-то пасет… Какие-то парни все крутятся вокруг, не деловые, левые какие-то… Комитет, бля, пронюхал… Слушай, тогда сливаться нам надо… Или… Впрочем, подумаем.
– Да о чем ты, Кислый? Давай по-человечески…
Кислый, налив по третьей, рассказал Егору, что в Америке, там, на пыльной дороге, ведущей в аэропорт, его таки взяли в плен.
– Не убили сразу, это большая ошибка была с их стороны. Но вы-то ушли…
– Мы-то ушли, как видишь. Дальше давай.
– Ну вот. Вы мне, кстати, очень помогли. Все правильно – я вам помог, вы – мне… В общем, убивать они меня не стали, я их там помутузил славно, но уж больно много народу накинулось, не справиться одному. Не Рембо же, блин, я все-таки, русский простой паренек…
Егор покачал головой. Знал он этого «русского простого паренька». Такой паренек может десяток лохов положить без всякого оружия. А тогда Кислый был вооружен… Но соперники ведь тоже разные бывают.
– Да, – угадав мысли Егора, продолжил Кислый. – Там такие костоломы понапрыгали на меня. Побили малость… А потом привели на эту базу ихнюю. Я вообще опух. Все официально у них там. Оружейный магазин, все круто, с бумагами, с тем, с сем… А занимаются тем, что контролируют поставки оружия к нам, в Азию. Ну не то чтобы только в Азию, на Восток. Чечня, Абхазия, вся эта малина, одним словом. Ну и сюда кое-что перепадает. Сюда, правда, малыми партиями, но понты всякие шлют, по дипломатической почте, через армейских своих дружков, военные поставки, гуманитарная помощь… есть ходы. Вот, значит, в Питер идет товар для крутых, в комплект, так сказать, к «шестисотым» «мерсам». Кольты разные, всякие навороченные штучки, фарфоровые пистолеты немецкие, чтобы в аэропортах не просвечивали… В основном штучный товар. Винтовки хорошие, для киллеров. А там, – он махнул рукой в сторону, подразумевая Восток, – там караваны ходят. Ка-ра-ва-ны… Представляешь, какие бабки? А концы все были здесь, у Михалыча и еще пары человек в мэрии. Одного, кстати, только что замочили. Праздников такой был. Депутат ебаный…
– Кто замочил?
– Не знаю. Одно могу сказать – не я. В общем, когда вы здесь грохнули Михалыча, я там у них висел, за наручники подвешенный, прямо как в ментовке. А еще пара ребер сломана, с самого начала, когда я с ними в Бронксе махался, да сотрясение мозга, можешь представить себе мое состояние… – Кислый снова потянулся к бутылке.
– Не гони, – посоветовал Егор.
– А-а, брось, старина. Что тут пить? Я привык…
– При Андрюхе-то не квасил…
– Да, при Андрюхе не поквасить было. Так сейчас мы без Андрюхи… Можно оттянуться…
– Гляди, гляди…
– Ладно, не ссы, Егор. Слушай дальше. Сняли меня с крюка, а я говорить уже толком не мог, только пел чего-то, «Подмосковные вечера», по-моему, мычал, чтобы не думать о том, что они еще со мной вытворить могут. Положили на койку в комнатке, приставили охрану. Отлежался сутки, а потом они говорить пришли. Как и что, кто я, кто вы, как умудрились Михалыча завалить. Ну, я их и начал лечить…
– Как же это?
– А залечил по полной программе. Сказал, что мы тут теперь самые крутые и только мы знаем все концы Михалыча. Блеф, скажешь? А ведь мы и были в городе самые крутые. Если бы Михалыч, сука, всех парней наших не завалил… Так что не совсем блеф. Сказал, что буду на них работать. Ну и стал работать. У них груз завис в Абхазии. Слетал в Абхазию, разобрался. Их ребята со мной были. Ну, я же профи, ты знаешь… Разобрались, короче, с ребятами. Там уже менты местные что-то пронюхали, пришлось ментов мочить… Много крови было. А когда обратно летели, я ребятам и говорю – чего вы на дядю работаете. Работайте на меня. Вернее, со мной. Знаешь, Егор, Восток – дело тонкое, правильно в кино говорят. Эти парни никогда на войне не были, одно дело – в Нью-Йорке по крышам бегать, в пуэрториканских наркоманов палить, а другое – в горах, с АКМом прыгать да от гранат хорониться. Эта штука, если она еще и на крови замешана, лучше любых Америк людей сплачивает. Ну вот и все. Теперь все там – мое.
– Как это?
– А так. Прилетели туда и объявили, что мы теперь – и здесь и там. Ну, повоевали немного с их ребятишками. Много стрелять не пришлось. Убедили. Но больше всего их убедило то, что у Михалыча остались документы, где они все засвечены, маршруты, количество поставок… Я им сказал, что могу все переделать, что знаю местный рынок, знаю концы, ходы… Перекинули все, в общем, ту фирму американскую ликвидировали, перевели в другой город, крышу сменили. Теперь в Бостоне сидим. Тихий город, университетский. Питер напоминает. Никакой комар носу не подточит. Так что все довольны. А я здесь представителем. А Комитет, видно, за этими документами охотится, думает – возьмет документы, всех накроет, обскачет Интерпол. Документы-то эти теперь гроша ломаного не стоят. Для архива разве комитетского, для писателей-детективщиков… В общем, пока вы Крыму прохлаждались, я, видишь, и повоевал, и пожировал…
– А Андрей чего же? Он же тут сидел все время… Ты что, не мог его вытащить?
– Он ведь уже, насколько я знаю, не сидит… Выпьешь?
– Налей, – сказал Егор. Глаза его стали колючими и отстраненными. – Ну, рассказывай, рассказывай…
– Всему свое время. Этот бизнес, знаешь, такое дело…
– Хуевое дело, Кислый. Хуевое. Оружие продаешь этим блядям… террористам…
– Ну почему? Не только террористам. Разные люди покупают. Ты, кстати, не парься, я ведь и о вас позаботился.