Последняя королева
Шрифт:
Судя по ее тону, никакой радости ей это не доставляло. Дав знак Беатрис и Сорайе, я начала объяснять мадемуазель де Фуа, что в дополнительной прислуге не нуждаюсь, но она схватила меня за руку и потащила за собой в здание из красного кирпича. Мои женщины поспешили следом, и я оказалась во дворце, еще не успев что-либо сообразить. Меня вели по каменным коридорам, увешанным огромными гобеленами, в окружении отряда французских дам.
Возможно, мы так и прошли бы мимо зала, если бы я не заметила слева открытые двустворчатые двери и не остановилась. Огромное помещение освещала большая серебряная люстра, висевшая на цепях под богато украшенным потолком. Я шагнула вперед.
– Madame, c’est le chambre du roi! [21] –
Я уставилась на возвышение в дальнем конце, где спиной ко мне стояли Филипп и Безансон. Мускусный запах влажных плащей и духов, исходивший от десятков людей в зале, смешивался с поднимавшимся от жаровен ароматным дымом.
Высоко подняв голову, я вошла, и все повернулись ко мне.
В наступившей тишине легкий шорох моих юбок по мозаичному полу казался громким, словно звон шпор на сапогах. Послышались негодующие возгласы. Побледнев, Филипп развернулся кругом, и я увидела на возвышении короля.
21
Мадам, это королевский зал! (фр.)
Я помедлила. Несмотря на свою репутацию бесстрашного храбреца, Луи Двенадцатый выглядел не слишком впечатляюще. Корону он унаследовал поздно, в сорок с лишним. Жидкие седеющие волосы едва закрывали выступающие уши, на узком лице выделялся крючковатый нос – отличительный признак семейства Валуа. Серебристая ткань не могла скрыть узкие плечи, а ноги в черных лосинах напоминали паучьи. Лишь взгляд прищуренных стальных глаз свидетельствовал об уме и хитрости, благодаря которым он стал заклятым врагом моего отца.
Приседать перед ним я не стала: в жилах его текло не больше королевской крови, чем в моих, а может, даже и меньше. Его тонкие губы изогнулись в улыбке.
– Мадам эрцгерцогиня, добро пожаловать во Францию.
– Благодарю вас, ваше величество. – Я чувствовала на себе гневные взгляды французских придворных, недовольных моим отказом признать превосходство их короля.
Филипп с каменным лицом подошел ко мне и схватил за рукав.
– Что ты делаешь? – проговорил он сквозь зубы.
Судя по выражению его лица и злобному взгляду архиепископа, они не ожидали меня здесь увидеть, хотя я никак не могла понять почему. Или во Франции существовал некий обычай, запрещавший женщинам появляться перед королем без разрешения? Меня бы это, впрочем, не удивило: Франция оставалась одной из немногих держав, где все еще запрещалось престолонаследие по женской линии. Но я была не просто женщиной. Я была наследницей Кастилии.
– Приветствую его величество. – Я сумела даже улыбнуться и коротко присесть. – Разве мы не для этого приехали?
Филипп побагровел. Безансон, похоже, готов был взорваться. Сидевший на троне Луи усмехнулся:
– Mon ami, [22] ваша жена, как я и ожидал, очаровательна. Но она наверняка tr`es fatigue, oui? [23] – Он взглянул на меня. Несмотря на улыбку, глаза его напоминали оникс. – Вне всякого сомнения, ей пойдет на пользу общество представительниц ее пола. Ей следует нанести визит моей супруге, la reine, [24] избавив нас от своего присутствия.
22
Друг
23
Очень устала, не так ли? (фр.)
24
Королеве (фр.).
Я взглянула на Филиппа, но он отвел глаза. Нанести визит королеве? Что все это значит? Прежде чем я успела возразить, позади послышался стук каблуков. Несносная мадемуазель де Фуа снова схватила меня за руку и потащила из зала мимо моих ошеломленных женщин, которые так и стояли в коридоре в мокрой одежде возле сваленного у ног багажа.
– Мадемуазель, прошу прощения, но я должна помочь своим фрейлинам.
Я вцепилась в похожие на клещи пальцы, пытаясь высвободить руку, но мадемуазель де Фуа втолкнула меня в соседнюю комнату. Я увидела на стенах гардины из белого бархата с вышитыми на них бретонскими горностаями и лилиями Валуа.
На этот раз меня встретили алчные женские взгляды. Дамы расступились, и я увидела королеву Анну, сидевшую в обитом мягкой тканью кресле у массивного мраморного камина. В руках она держала пяльцы, словно для нее это был самый обычный день, который нужно чем-то занять.
– Ее высочество эрцгерцогиня Бургундии и Фландрии, – объявила мадемуазель де Фуа.
Анна Бретонская подняла взгляд. Ее толстая, украшенная драгоценностями шея была замотана шелковым платком, круглое бледное лицо напоминало белый сыр, которым славилось ее герцогство.
– Ah, mais oui. Entr'e. [25]
Она помахала рукой, устраиваясь поудобнее в кресле. Богатое платье из расшитого жемчугом дамаста цвета слоновой кости обтягивало ее пухлое тело. Я знала, что она хромает, и сперва предположила, что ее недуг мешает ей встать. Но шли секунды, и она продолжала сидеть, улыбаясь и не делая каких-либо попыток подняться. Стало ясно: Анна Бретонская вообще не собирается вставать и недуг тут ни при чем.
Меня это оскорбило до глубины души. В одиннадцатом веке ее предки были купцами, которые зубами и когтями проложили себе путь в высшие круги, и кровь ее не могла сравниться с моей. Пусть она была дважды королевой – ей повезло еще до Луи стать женой его предшественника, – но я происходила из древнего королевского рода, о чем с трудом подавила желание ей сообщить: вряд ли это пошло бы на пользу нашему визиту.
25
Ах да. Входите (фр.).
Заскрежетав зубами, я начала приседать перед ней в реверансе, так же как до этого перед Луи, но, прежде чем я успела что-либо понять, ко мне шагнула мадемуазель де Фуа и опять схватила меня за руку. Пальцы ее вонзились мне в локоть, словно когти, причиняя невыносимую боль и, к моему ужасу, толкая меня еще ниже к полу.
– Mais non, [26] мадам. – Улыбка королевы стала шире. – Здесь мы среди друзей.
Я поднялась, дрожа от ярости и сжимая кулаки. Несколько мгновений Анна Бретонская наслаждалась победой, затем снова махнула рукой:
26
Ни к чему (фр.).