Последняя любовь Екатерины Великой
Шрифт:
И вот наступил торжественный день…
К полудню уполномоченные лица собрались, чтобы подписать брачный договор. И тут Зубов и Морков с изумлением обнаружили, что требуемого пункта в нем нет! На вопрос, куда же он исчез, шведы ответили, что исключили его по распоряжению короля, который сам намерен объясниться с императрицей. Возможно, будь на месте Моркова и тем более Зубова опытный Безбородко или кто-то еще, они сумели бы убедить строптивого короля, но двум ответственным за договор лицам не удалось ничего. Они просто бестолково мотались между резиденцией посла и Таврическим дворцом, передавая слова императрицы королю и его ответы императрице.
В Таврическом
Озабоченным выглядел только Платон Зубов, то и дело куда-то уходивший и возвращавшийся. Да и сама императрица тоже казалась немного напряженной.
В посольстве тоже все было готово, сам Густав одет, карета подана ко входу.
От Екатерины привезли текст того самого исключенного пункта с просьбой подписать его отдельно, чтобы после, уже в Швеции при венчании, вставить в договор. И тут произошло что-то странное… Король вдруг не просто заартачился, он принялся кричать, что ни за что не совершит то, что противно его убеждениям! В конце концов он вообще бросился в свою комнату и закрыл дверь на ключ!
В Тронном зале собравшиеся гости ждали шведского короля… Екатерина в парадном облачении сидела на троне, рядом у ее ног, не в силах стоять, примостилась на низкой скамеечке без пяти минут невеста. На всех лицах улыбки, звучал смех, веселые речи. Но шли минута за минутой, а шведов все не было. Сначала поутих смех, на княжну стали все чаще бросать любопытные взгляды, потом притихли и разговоры, а взгляды из любопытных превратились в сочувственные. Многие уже прекрасно понимали, что что-то не стыковалось, если столь долгая задержка с прибытием…
Прошли четыре часа! И вдруг Зубов в очередной раз почти пробежал через зал и что-то зашептал на ухо императрице. Сказать, что выражение ее лица изменилось, значит не сказать ничего. Императрица осталась сидеть с раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни звука. Камердинер Захар Зотов опомнился первым и тут же поднес воды. Екатерина пила воду, стуча зубами по краю стакана.
Это ее хоть чуть успокоило. Немного придя в себя, она резко поднялась, вдруг изо всех сил огрела Моркова своей тростью, досталось бы и Зубову, но вместо него под руку подвернулся невиновный Безбородко. Окружающие услышали:
– Я проучу этого мальчишку!
Удержаться на ногах императрице не удалось, сбросив мантию, она попросту рухнула обратно на трон почти без чувств.
У Екатерины случился первый апоплексический удар. Гостям было объявлено, что помолвка не состоится из-за болезни короля.
Ночь прошла ужасно, невинная жертва политических игр княжна Александра рыдала в подушку, не в силах поверить, что ее возлюбленный мог вот так запросто разрушить все из упрямства! Не прийти на помолвку? Что это?! Густав хотел ее позора? Но почему?! Он казался таким приятным, влюбленным, говорил столько замечательных слов, даже фантазировал, как хорошо было бы им вдвоем жить в Стокгольме… Александра краснела и млела от этого «вдвоем». Что заставило его так жестоко поступить с влюбленной девушкой?! Неужели все мужчины таковы и их цель только унизить супругу?
Вдруг ей стало страшно. Что, если все еще разрешится и помолвка, а затем и свадьба состоятся?! Она больше не верила ни во влюбленность Густава, ни в его доброе сердце, как же теперь жить с таким недоверием?! Нет, уж лучше вообще не выходить замуж. А еще лучше уйти в монастырь, вот прямо завтра и уйти, чтобы жестокий
Александре было невыносимо жаль себя, она не понимала жестокого поступка жениха, боялась гнева бабушки. А вдруг это она сделала что-то не так? Вдруг ее счел недостойной король Густав? Но если он разочаровался, то мог хотя бы сказать об этом заранее, а не заставлять множество гостей ждать! Бедная бабушка, какого она натерпелась позора! Было так горько и обидно за всех, за бабушку, за родителей, за всех, кто изо дня в день встречал, ласково беседовал с королем, старался ему всячески угодить, устраивал балы и маскарады, фейерверки, кто так переживал за них… Хотелось вскочить, прибежать в посольство, глянуть Густаву в глаза с одним-единственным вопросом: «Как же ты мог так всех унизить и обидеть?!» Она уже не думала о себе, ей было жаль всех остальных. И княжна Александра Павловна вовсе не хотела больше выходить замуж за шведского короля Густава IV.
Императрица не плакала, она словно окаменела. Роджерсон поторопился пустить кровь, это помогло, но заснуть не удалось. Прогнав от себя всех, в том числе и Зубова, Екатерина лежала, уставившись в потолок, с сухими глазами (хотя обычно плакала по любому поводу) и травила себе душу. Рядом в кресле сидела Мария Саввишна, категорически отказавшаяся покидать спальню, а в соседнем кабинете дремал также в кресле Роджерсон. Беспомощно топтался Зотов, ходила из угла в угол Протасова, стараясь наступать полегче, чтобы не слышала императрица.
Не спал в своих комнатах и Зубов. Он понимал, что это конец карьеры, если его и простит государыня, то никаких важных поручений больше не видеть…
Имей такую возможность, Платон придушил бы противного тощего шведа своими руками! Заартачиться в последний момент! Что было делать им с Морковым? Государыня сильно огрела графа скипетром, досталось и нечаянно подвернувшемуся Безбородко. Но это сегодня, пока Екатерина в гневе, а что будет завтра, когда она придет в себя?
Граф Панин в сердцах уже бросил, выходя из зала:
– Переговоры умники вели на балу да в опере! Ни одного серьезного совещания! И бумаги на подпись принесли в тот же день, а не заранее!
Старый опытный Никита Петрович был совершенно прав, если бы договор сообразили подписать хотя бы в предыдущий день, оставалась надежда о чем-то договориться и не было бы того позора.
Панину ответил битый ни за что Безбородко, только этого уже не слышал сам Зубов:
– Два прохвоста надували щеки да болтались вместо того, чтобы действительно договариваться. А государыня им доверилась.
Екатерина долго лежала молча, а потом вдруг проговорила:
– Бал не отменила…
Перекусихина метнулась к государыне, решив, что та бредит. Но Екатерина была в себе, она снова усмехнулась:
– Совсем глупая и рассеянная стала, бал не отменила…
На следующий день действительно должен был состояться бал в честь помолвки, и из-за неприятностей его забыли отменить. Александра ехать на бал категорически отказалась, а вот Екатерине пришлось там появиться. Она дольше получаса не выдержала, все же перенесла слишком сильное потрясение. А вот король Густав приехал. Это был странный бал, на котором совсем недавно прекрасно принимавшие короля люди старательно делали вид, что его не видят. Не смог нормально разговаривать с так некрасиво обошедшимся с его дочерью человеком Павел Петрович. Он вообще говорил Марии Федоровне, что, будь его воля, вышвырнул этого мальчишку вон, чтобы летел до самого Стокгольма.