Последняя любовь президента
Шрифт:
Странно, но, прослушав этот отчаянный монолог Светлова, я вдруг устыдился. Нет, мое эмоциональное безразличие по-прежнему было на месте, но в голове возник слабый протест. Протест против этого самого безразличия к судьбам родины и ее слуг.
– Ладно, – я попробовал ободряюще улыбнуться. – Я на вашей стороне. Только ставьте меня в известность о происходящем!
175
Киев. 22 мая 1992 года.
Меньше всего я люблю
По залам музея мы ходили часа два. Потом зашли в булочную, купили по бублику с маком и не спеша отправились назад, туда, где велись переговоры.
– Твоя мама уже ушла домой, она тебя ждет к обеду, – многозначительно произнесла Лариса Вадимовна, как только мы с Мирой зашли в комнату. – А завтра вечером мы снова здесь встретимся.
– А ночевать? – Я посмотрел на пузырчатую из-за рвущихся наружу пружин тахту и на металлическую кровать с блестящими железными набалдашниками на четырех «несущих колонах» обеих спинок.
– Мама тебе все скажет!
Я кивнул на прощанье. И Мире, и ее маме. И поехал на работу. Утром я успел позвонить Жоре Степановичу. Сказал, что решаю квартирный вопрос.
– Решишь – придешь! – сказал он спокойно.
Вопрос не решился, но на работу надо было ехать. По крайней мере, там у меня был маленький, но вполне европейский офис с телефоном на столе. Там я себя ощущал значительным да и просто взрослым мужчиной, с которым только Вера обходилась пренебрежительно. Но и это пройдет, когда я решу свой квартирный вопрос и съезжу в тот магазин. Тем более, что и его адрес, и название были мне теперь известны.
176
Киев. Декабрь 2004 года.
Странно, когда человек лечится, у него ни с того ни с сего возникает предчувствие лучшей жизни. Я это на протяжении многих лет замечал у знакомых, даже у тех, у кого лечение закончилось летальным исходом. И вот теперь переживал этот синдром сам.
– Ты чего такой радостный? – спросила меня Светлана, когда я вернулся домой.
Спросила подозрительным голосом и сопроводила вопрос таким же взглядом. Я не знаю, о чем она подумала. Но тут же прозвучал ее следующий вопрос:
– Ты что, уходишь куда-то сегодня вечером?
– Нет, – ответил я. – А почему ты спрашиваешь?
– Да так, думала, что ты что-то предвкушаешь…
Ну вот, оказывается, мой синдром можно прочитать и по выражению моего лица. «Предвкушаю, предвкушаю», – подумал я, снимая длинное пальто, разуваясь и кося взглядом на все еще озадаченную Светлану, замершую тут же, в холле. Она, видимо, шла на кухню и остановилась, услышав щелчок замка. На ней был тигровый махровый халат и пушистые тапочки.
– А ты сегодня кого-то ждешь? – поинтересовался я, намекая на Жанну.
Больше к нам, точнее к ней, до сих пор никто не приходил. А ради Жанны можно было не заботиться о своем внешнем виде. Я уже привык к тому, что я не являюсь поводом или, точнее, стимулом для того, чтобы сходить в парикмахерскую и к косметологу.
Впрочем, ехидство моих размышлений стихло, когда я вспомнил, ради чего я «лечусь».
Я подошел к Светлане, обнял ее. Она тут же обмякла, склонила голову мне на плечо. Вот-вот заплачет.
– Скоро Новый год, – прошептал я.
Она как бы кивнула, надавив лбом дважды на мое плечо. Потом подняла лицо, ладонью сдвинула упавшую на лоб прядь волос.
– Я не хочу отмечать, – прошептала она.
– Не хочешь – не будем, – согласился я.
Этим вечером она рано легла спать. А я сидел на кухне. Пил чай и вспоминал разговор с молодым специалистом из клиники микроочистки крови. Он долго изучал мои анализы, прежде чем заговорить. Но когда заговорил, то слушать его, в отличие от старого витиеватого профессора, было интересно.
– Это действительно редкая генетическая патология, – говорил он. – Чаще она проявляется через психику, но иногда, как у вас, через сперму.
При этих словах я сразу вспомнил братца Диму и его здоровую девочку. Точно! Совершенно здоровая сперма и больная голова. После этого все, что говорил врач, вызывало у меня полное доверие.
– Процесс микроочистки очень дорогой, – сразу сообщил он мне. – Процент успеха высокий, около девяноста процентов. Похожего случая у меня еще не было, но здоровые сперматозоиды я уже отделял от больных для последующего искусственного оплодотворения. От вас для гарантии успеха потребуется три отдельных эякуляции.
– Чего? – не понял я.
– Три раза кончить в разную посуду или в три разных презерватива и положить сперму в холодильник. Но в течение суток она должна быть здесь. Потом – уже моя забота.
– Но сколько это будет стоить?
– Тысяч двенадцать долларов.
Сумма не вызвала у меня возражений. И я, получив от специалиста на прощанье обнадеживающий взгляд, ушел.
И приехал домой в замечательном расположении духа. Я ехал и радовался, что не показал письмо из швейцарской клиники Светлане. Теперь было понятно, что во всем была виновата моя редкая патология, но не признаваться же ей в этом сейчас. Я исправлюсь! Я подготовлю свои лучшие, стерильные силы для новой попытки, которая обязана завершиться веселыми детскими криками в нашем доме. Такой вот вечер получился. А Новый год можно и не праздновать. Можно просто подождать, пока он наступит, и тут же начать готовиться к новой жизни.