Последняя надежда творцов
Шрифт:
Ничто в одежде Кондрахина не могло выдать в нем существо из иного мира, только он сам. Двигаясь по пескам к уже видимому на горизонте поселению, он вызывал из памяти новые подробности инструктажа.
"На самом севере континента один его мыс попадает в дневную зону. Зеленый Мыс. Его Демиург предназначал для избранных кондов, Вставших-на путь. Там леса, луга, травы. И на этом мысу до сих пор жили те, кто хранил и оберегал древнее знание. А на континенте, лежащем в вечной ночи, расселялись те, кто не мог или не хотел вставать на путь совершенства. Поселения и их союзы вели между собой нескончаемые войны, в которых не все
Мир Иоракау создан так, что он усиливал способности к телепатии, к предвидению. Но в нем очень трудно повлиять мыслью на движение предметов, погоду. Кондам приходится, как в явленных мирах, полагаться на силу и искусность своих рук. Они ловят рыбу и ситочервей в заливах, круглоротов и речную рыбу — в реках. Из шкур ящерозубров шьют одежду, шкуры тюфяков годятся для обшивок лодок. В величайшей цене дерево с Зеленого Мыса, изделия из металла, оружие. Обученный воин с оружием ценится высоко. Его всегда возьмут на службу, накормят, предоставят ночлег".
Юрий не изучал специально бой на мечах, стрелять из лука вообще не умел. Только беспокоиться не стоило. Человек превосходил кондов не только силой и выносливостью. Его главным преимуществом была большая психическая уравновешенность. Конды, вступая в бой, попросту переставали что-либо соображать. Им были недоступны сложные тактические построения, уловки, изменения тактики.
В рыбацкий поселок Юрий вошел, когда над морем показался край Желтка. В сознании активизировался инструктаж. "Конды никогда не приветствуют незнакомцев. Воин смотрит на обычных левых самцов презрительно, самок попросту не замечает. Жилище колдуна можно опознать по шесту с исписанными кусками шкур возле входа". Встречные самки не удостаивали Юрия вниманием, левые самцы готовили лодки к отплытию.
Возле жилища колдуна путь Юрию преградил рослый — с него самого — левый самец, на поясе которого болтался кинжал. Выставив правую ногу вперед и выпятив грудь, он гордо произнес:
— Я — Коляду, первый воин. Для тебя здесь места нет.
Наверное, телепатия здесь была не при чем. Юрий как-то сразу понял: миром договориться не получится. Сделав полшага мимо Коляду, он сбил его подсечкой под опорную ногу, и вошел в жилище. Жители Иоракау были слабы по части приемов рукопашного боя.
Жилище колдуна выглядело так же, как и остальные дома поселка. Стены из плохо скрепленного между собой камня, конусовидная крыша — обтянутые шкурой живоглота, стропила из его же костей. В середине горел очаг. На стороне самцов наклонился над столиком правый самец, завязывая узел на ремне из кожи ящерозубра. Кондрахин представился:
— Я Юри, сильнейший из воинов подлунного мира, — неприкрытое хвастовство являлось нормой общения среди левых самцов, — могу служить тебе, если ты воюешь. Если твой поселок живет мирно, ты сможешь продать меня.
Юрий даже не сознавал, насколько легко его мозг переводил слова с русского на язык кондов. Он мог общаться мысленно с Вступившими-на-путь, но с остальными приходилось использовать слова.
Правый самец отложил ремни и неспешно приблизился, внимательно оглядывая Кондрахина.
— Я — П'тан. Ты выглядишь сильным, но этого недостаточно. Чтобы продать тебя с выгодой, я должен увидеть твои умения. Ты откуда? Кому служил?
Отвечая,
— Я странствовал по берегам многих рек, меняя хозяев. Выжил в битвах, не получив ранений. Мой родной дом так далеко, что я не найду его. Я слышал, что к северу отсюда собираются большие армии.
Кондрахин умолк, понимая, что длинные речи не характерны для воинов.
— Ты умеешь стрелять из лука? Плавать? Управлять лодкой? Охотиться? Рыбачить? Выделывать кожи? Плавить железо? Про умение владеть мечом я не спрашиваю.
Вопросы П'тана носили сугубо практический характер. Юрий заключил из них, что поселение живет мирно. Но демонстрировать проницательность было бы необычным делом для левого самца.
— Я — воин, мечник. Плавать умею. Мое дело сражаться, охотятся пусть другие. Если здесь нет войны, я могу уйти на север сам, — Кондрахин гордо выставил вперед грудь.
— Зачем же ты пойдешь пешком, — колдун внимательно присматривался к мышцам Юрия, — путь труден, опасен, не везде ты найдешь пищу. Я отвезу тебя на лодке. Но не сейчас. Сначала мы отправимся на охоту. Нам нужны шкуры ящерозубров и тюфяков. Когда я смогу доказать, что ты великий охотник, тебя охотно примут в любом поселении севера.
Кондрахин полагал, что истинной причиной охоты стало желание нажиться на случайно забредшем воине, но возражать не стал. Как раз в жилище протиснулся жалобно скулящий Коляду. Воин поселка придерживал левую руку. Юрий присмотрелся. "Конды не уступят человеку в искусности или реакции. Но они слабее, у них тонкие кости, их очень легко оглушить. Человек среди кондов покажется великим воином", — инструктаж осознавался с опозданием. Швырнув Коляду на землю, Юрий сломал ему руку.
Колдун умело успокоил ошалевшего от испуга поселкового воина, и принялся накладывать на перелом шину. Убедившись, что колдун делает все правильно, Кондрахин огляделся. Глиняная посуда, металлические ножи и вилки. Стол: каменная столешница, металлические ножки. Такие же табуретки. Куча каменного угля в углу, рядом — связки высушенных водорослей.
"Добыча железной руды, выплавка металла, отливка, ковка — тайные умения. Они недоступны даже колдунам. Металлургия на Иоракау — привилегия поселений правых самцов." Хоть на этот раз инструктаж припомнился почти вовремя. Колдуна на самом деле интересовало, не служил ли Юри в таких поселениях и, — не являлся ли он их лазутчиком. Обычно левые самцы оказывались слишком тупы для подобных поручений, но П'тан решил, что бдительность лишней не бывает.
Колдун отвел раненого конда в дальнюю комнату на стороне самцов и вернулся к Юрию.
— Охотиться на ящерозубров пойдешь вместе с Хматом. Он сейчас подойдет, — П'тан замолк, его глаза подернулись пленкой, колдун застыл, зажав в правой руке висящее на груди небольшое яйцо. "Не иначе, вызывает Хмата" — решил Юрий. Мыслей кондов он совершенно не ощущал, несмотря на все старания.
Хмат, пожилой, подвижный правый самец, с интересом оглядел Юрия. Кондрахину уже порядком надоело стоять, но сесть без приглашения в чужом доме он не мог. Конды же, уступая людям в выносливости, без видимых усилий могли неподвижно стоять много часов подряд.