Последняя ночь Клеопатры
Шрифт:
Я прошла в прихожую и открыла дверь. В тамбуре стояла невысокая, можно даже сказать, низенькая и вся какая-то приземистая женщина лет шестидесяти пяти на вид.
– Татьяна Александровна, это я, я вам совсем недавно звонила. Меня зовут Алевтина Григорьевна Городенчикова, – прямо с порога отрекомендовалась женщина.
– Проходите в гостиную, – предложила я ей и посторонилась, пропуская вперед.
Городенчикова села на диван, а я расположилась в своем любимом кресле. Теперь я разглядела свою посетительницу получше. У нее было круглое лицо, обрамленное каштановыми, слегка вьющимися волосами. В глаза бросался избыток косметических средств, который в ее возрасте был излишним, поскольку лишь подчеркивал морщины и обвисшую кожу. Одета Алевтина Григорьевна была в черные брюки и тунику в черно-белую полосу. В руках она держала черный пиджак и сумочку.
– Итак, – начала я, – вы сказали, что у вас погибла дочь и вы хотите… Чем я могу вам помочь, Алевтина Григорьевна? – спросила я Городенчикову.
– Как чем? – воскликнула она. – Естественно, найти убийцу моей дочери!
– Но ведь, насколько я понимаю, расследованием этого убийства уже занимается полиция. Ведь так?
– Занимается, да, конечно, они занимаются! – нервно проговорила Городенчикова.
– Вас что-то не устраивает в их деятельности? – осторожно спросила я.
– А что же там может устраивать? – задала она риторический вопрос. – Позавчера мою дочь убили, – Городенчикова всхлипнула и вытащила из сумочки носовой платок.
– Принести вам воды? – спросила я.
Я решила не доводить дело до истерики, которая могла вот-вот начаться у моей посетительницы, а предупредить ее.
– Да, пожалуйста, если можно, – попросила Городенчикова.
Я принесла из кухни стакан воды и поставила на журнальный столик. Женщина сделала несколько судорожных глотков.
– Я слушаю вас, Алевтина Григорьевна, – снова обратилась я к своей потенциальной клиентке. – Так мы с вами остановились на том, что вы недовольны тем, как расследуется убийство вашей дочери. Я вас правильно поняла?
– Да, да, именно так. Прошли уже сутки, а убийца так и не найден, представляете?!
– Конечно, представляю, Алевтина Григорьевна. Раскрыть убийство спустя всего двадцать четыре часа – такое, в принципе, возможно. Но, должна вам сказать, не всегда получается, – заметила я.
– Ах, они вообще ничего не делают! – Городенчикова в сердцах махнула рукой и чуть не опрокинула на пол стакан с водой.
– Давайте, вы расскажете мне все с самого начала, – предложила я. – Вы уже сказали, что позавчера вашу дочь убили. Кто обнаружил ее? И где это произошло?
– Я, я это обнаружила! Моя дочь – Городенчикова Елизавета Максимовна. Я позвонила ей позавчера вечером, но Лиза на звонок не ответила. Тогда я поехала к ней домой и… Моя девочка лежала в гостиной в луже крови! Ей размозжили голову! А ей только-только исполнилось тридцать шесть лет! Еще жить да жить, – Городенчикова снова всхлипнула.
– Алевтина Григорьевна, скажите, чем занималась ваша дочь? Где она работала? У нее есть муж, дети?
– Работала? – недоуменно переспросила Городенчикова. – А зачем ей работать? Нет, конечно, сначала она работала. После того, как окончила наш Тарасовский педагогический университет.
– И где же она работала? – решила я уточнить.
– Да сначала она немного поработала секретарем в нашей телерадиокомпании, а затем вышла замуж за весьма состоятельного мужчину. Детей у них не было, хотя Лизочка очень хотела ребенка. Потом ее муж умер, и вот… – Городенчикова снова поднесла платок к глазам.
– Понятно, – сказала я. – Значит, после того как ваша дочь вышла замуж, она больше нигде не работала.
– Но зачем ей было работать? – Городенчикова снова посмотрела на меня непонимающим взглядом. – Я же говорю, что ее муж был очень обеспеченным человеком.
– Ясно. Скажите, пожалуйста, а чем же в таком случае занималась ваша дочь? Ну, как выглядел ее обычный распорядок дня? Куда она ходила, с кем общалась?
– Лизочка вставала, ухаживала за собой, ну, там косметические маски, лосьоны, крема, сыворотки. Потом она посещала визажиста и парикмахера, ходила в бассейн, тренажерный зал. Кроме того, у нее была масса знакомых, которым она наносила визиты.
– Визиты домой? – уточнила я.
– Домой, и не только. Лизочка любила ходить в рестораны, любила повеселиться, – глядя прямо перед собой и раскачиваясь из стороны в сторону, ответила женщина.
Я подумала, что такое не совсем естественное поведение, скорее всего, вызвано гибелью дочери. Или каким-то нервным расстройством.
– Алевтина Григорьевна, еще один деликатный вопрос: у вашей дочери были поклонники? – спросила я.
– Ах, ну конечно же, были! Лизочка была очень красивой женщиной, мужчины наперебой ухаживали за ней, еще когда она была подростком, – ответила Городенчикова.
– Кто именно за ней ухаживал? Я не имею в виду подростковый возраст, – уточнила я. – Понимаете меня?
– Конечно. У Лизочки был друг. Его зовут Валентин. Ласточкин Валентин.
– Чем он занимается? – спросила я.
– Кажется, он работает юристом в какой-то крупной компании. Да, компания называется «Российская недвижимость».
– Скажите, у вас есть предположения, кто мог убить Елизавету Максимовну? Может быть, она с кем-то конфликтовала или крупно поссорилась? Кто-то мог затаить на нее зло? – я вновь стала задавать серию вопросов, пытаясь отыскать мотив убийства молодой красивой женщины.
– Не знаю… Нет… Ни с кем она не ругалась.
– А как давно умер супруг вашей дочери? Сколько с тех пор прошло лет?
– Да лет пять уже будет, – ответила Городенчикова.
Хорошо же он обеспечил Лизочку! Пять лет нигде не работать и жить себе припеваючи, посещая косметолога и увеселительные заведения типа ресторанов. Впрочем, Елизавету вполне мог содержать кто-нибудь из ныне живущих обеспеченных мужчин. Хотя бы тот же Валентин Ласточкин. Юристы ведь неплохо зарабатывают.
– Алевтина Григорьевна, а была у вашей дочери близкая подруга? – спросила я.