ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
повторяя лишь бесстрастно: «Двигайся, двигайся...» Некоторое время спустя, когда пот уже пропитал насквозь мою рубашку
и струился по вискам, Анна сказала: «Хватит», - и я, обессиленный, выскользнул из нее.
Если во время этого мероприятия, которое являлось сексом лишь формально, она испытала оргазм, то это был самый
незаметный оргазм в мире. А я получил столько же удовольствия, сколько бывает при
скульптурой при тридцатиградусном морозе.
А затем она произнесла фразу, которая многое мне прояснила. Многое, но не все.
– Хотя бы почувствовала себя живой, - сказала Анна, глядя в потолок.
– Это наша общая проблема, - отозвался я.
– Последние несколько дней я только и жду, когда же почувствую себя
мертвым.
– Что так?
– Анна подобрала с пола скомканные джинсы, нашла в кармане пачку сигарет и закурила. Такого за ней не
водилось на моей памяти.
– У тебя опять неприятности?
– Почему «опять»? Неприятности все те же. Разве ты не продала мою голову Гиви Хромому в обмен на имя главного
заказчика?
– А, ты об этом... А ты не думаешь, что если бы мне нужно было купить это имя ценой твоей головы, то я просто не дала
бы тебе уйти из кабинета Гиви? Еще тогда. Зачем мне оттягивать твое убийство на три дня?
– Тебе виднее. Ты же специалист в этой сфере, не я. Возможно, у тебя были более спешные дела.
– В какой-то степени ты прав, - согласилась Анна.
– У меня были дела. Теперь они закончены.
– И ты пришла закончить со мной?
– Почему ты так плохо обо мне думаешь?
– спросила Анна, и в этом вопросе не было возмущения или обиды. Просто
любопытство.
– Я на твоих глазах застрелила Боба, чтобы не отдавать тебя Гиви. Я спасла тебя.
– У тебя была причина застрелить Боба, - сказал я.
– Бедный Боб лишь дал тебе повод...
– И какая же причина, интересно знать? Зачем мне убивать своего напарника?
– Деньги, - коротко сказал я.
– Деньги...
– повторила Анна, без вопросительной интонации.
– Премия за найденные триста двадцать тысяч долларов. Теперь ее не надо делить на двоих. Теперь это все - твое.
– А это была, между прочим, твоя идея, - сказала Анна. В ее голосе было ноль целых ноль десятых эмоций.
– Моя? Что ты имеешь в виду? Я предлагал тебе убить Боба?
– Не напрямую. Во время нашего первого серьезного разговора, когда я объясняла тебе сущность нашей с Бобом и
Марком миссии, ты помянул рассказ этого... как его?
– О'Генри?
– вспомнил я, еще не понимая какая связь между американским писателем, Анной и премией за возвращение
денег фирме «Европа-Инвест».
– Вот-вот. Я читала этот рассказ в молодости, только названия не помню. Там три бандита ограбили поезд. Потом одного
из них застрелили, и доля двух остальных увеличилась на пятьдесят процентов... Понимаешь, о чем я подумала? Когда
умирает один из трех, двое других получают больше. А потом Марк оказался предателем. Так совпало. Но мне это очень
понравилось. А дальше в том рассказе - у другого бандита лошадь сломала ногу, и он попросил третьего подвезти его на
своей лошади. Но третий был умный парень, он сообразил, что лучше все заграбастать самому. Он прикончил своего
подельника и ускакал, забрав все с собой. И он стал крутым бизнесменом. И обеспечил себе достойную старость. Обо всем об
этом мне напомнил ты, Костя.
– Вот оно что.
– Я покачал головой.
– Ты просто мастерица по воплощению в жизнь литературных конфликтов... Значит,
решила стать крутой бизнесменкой?
– Нет, куда мне... Я о другом забочусь. Я же не могу всю жизнь заниматься этой...
– Она на миг замолчала.
– Этой
живодерней. Мне ведь уже тридцать три, Костя... И это возраст... Когда напрягаться все труднее и труднее. Мне пора
уходить, но уходить надо при деньгах. У меня же не только вставные зубы, у меня и с почками проблемы, и других болезней
мешок. Надо бы уже и на пенсию выйти. Купить место в каком-нибудь швейцарском пансионе и доживать там, что осталось.
– То есть ты заработала спокойную старость?
– Я стараюсь ее заработать. Еще год-другой придется попахать. Вот так, Костя.
– Рано ты собралась на пенсию.
– Устаю очень.
– Она горько усмехнулась.
– Я же не чета тебе, не могу взять и уйти, как ты три дня назад. Мне нужно все
доводить до конца.
– И как ты довела до конца дело с Гиви?
– Он отказался от всех претензий к тебе.